Несомненно. Он был прекрасным мерзавцем. Он опрокидывал кости домино, а она первой оказалась у него на пути. Но Мак тут же напомнил себе, что в его войне не существует морали.

— Не раскисайте, миссис Найберг, — подбодрил он женщину и, придерживая ее за локоть, вывел под холодный дождь.

Глава 9

Болану оставалось только верить, что мать Дианы говорит ему правду. С тех пор как, по ее словам, около шести часов утра Алан Найберг «выбежал из дому», она его больше не видела и ничего о нем не слышала. Он не сказал ей, куда уходит и когда его ждать обратно.

Разбудил его телефонный звонок, разговор «длился не более тридцати секунд», а потом он сам звонил кому-то прямо из спальни.

Найберг выглядел очень возбужденным и напуганным. Он сделал один междугородный звонок с автоматическим вызовом; она поняла это по долгому набору цифр. Алан говорил тихим голосом, настороженно и настойчиво. С его слов она ничего не поняла. Разговор продолжался минут пять. Затем он позвонил по нескольким местным номерам, говорил очень мало, а тон его был тревожным и приказным. Затем он наскоро оделся и поспешно ушел, не завтракая и даже не выпив кофе. Конечно же, такое поведение мужа очень встревожило миссис Найберг.

Последние недели у Дианы были какие-то неприятности, связанные с бизнесом Алана, и это тоже не могло не беспокоить мать. В шесть тридцать она позвонила Диане на квартиру, а затем повторяла вызов через каждые пятнадцать минут до восьми часов. После восьми она отправилась в офис и там стала ждать каких-либо вестей от дочери. В десять появился Томми Рентино, напуганный и молчаливый. Он сказал, что со вчерашнего вечера не видел ни Дианы, ни Найберга. Миссис Найберг считала, что Томми был на побегушках у ее мужа, чем-то вроде специального курьера. В ответ на ее настойчивые вопросы парень признался, что «что-то пошло наперекосяк», но больше ничего не смог или не захотел объяснить.

В одиннадцать тридцать она включила переносной телевизор у себя в кабинете, чтобы посмотреть дневной выпуск новостей, опасаясь и в то же время рассчитывая услышать что-то «ужасное», связанное со сплетнями, которые в последнее время ходили вокруг бизнеса ее мужа. Но местное телевидение транслировало специальную программу — повторение выпуска новостей месячной давности, дававшего хронику жизни некоего Мака Болана. Программу завершал репортаж о событиях, происшедших этим утром в Сиэтле.

Вот тут она по-настоящему испугалась, перерыла все записные книжки, звонила даже к случайным знакомым, пытаясь обнаружить Найберга или дочь, но безуспешно. Ко времени появления Болана она уже решила позвонить в полицию и заявить об их исчезновении.

По пути в Ричмонд Бич Болан остановился у небольшого магазинчика, торгующего всякими мелочами, и сделал кое-какие покупки. Не доезжая мили до места парковки своего боевого фургона, он протянул Маргарет Найберг темные очки и попросил надеть их, объяснив, что ей не стоит видеть то, о чем совсем ни к чему знать. Она подчинилась без возражений...

Когда они вошли в фургон, Мак сам снял с нее очки и вышел из фургона, оставив мать и дочь наедине переживать свое воссоединение. Понимая их состояние, он не спешил вернуться и неторопливо цеплял взятую напрокат машину к буксирному устройству фургона.

Болан взглянул на часы: по его мнению, он дал дамам достаточно времени, чтобы наплакаться и успокоиться. Войдя в спальный отсек фургона, он вручил им покупки, сделанные в придорожном магазинчике: голубые джинсы и фланелевые рубашки, кеды, ситцевые платки в горошек, и объяснил, чего от них ждет.

Пока они переодевались, Мак проехал несколько миль на север вдоль побережья и остановился у небольшого дома на берегу. Здесь располагалась его «тыловая база». Дом этот Мак снял сразу же по прибытии в Сиэтл, но до настоящего момента ни разу не пользовался им. Его временная обитель стояла на отшибе, удовлетворяла требованиям безопасности и была полностью забита продуктами и другими вещами, необходимыми для проживания в течение недели.