|
- Ага, "Графиня Монсоро", - сообразил Генерал. - У меня как раз дочь читает. Ладно, но смотри - только если жизнь или смерть. Он не стал называть номер, а записал его на листке блокнота, показал Келюсу, а затем сжег бумажку в пепельнице, аккуратно высыпав пепел... Фрол возвращался из больницы. Лида чувствовала себя заметно лучше, и ее уже собирались выписывать, но случившееся было непоправимо: двигаться девушка не могла. Родители достали где-то немецкую инвалидную коляску, и Лида под присмотром Фрола училась ездить на ней по больничному парку. Вчерашний визит медицинского светила не дал особых результатов. Светило порекомендовало санаторий, целый список дефицитных лекарств и посоветовало не терять надежды. Правда, в чем состоит надежда, светило не указало, заметив, что иногда сильные стрессы способны вывести больного из паралича, но при этом смотрело на Лиду с таким профессиональным оптимизмом, что девушка все поняла. Фрол собирался уезжать и мучился, что ничем не сможет помочь Лиде. Впрочем, Келюс и Мик твердо обещали не забывать девушку. Сама Лида держалась бодро, заявляя, что, как только вернется домой, попытается взять вновь в руки кисть. В общем, настроение у Фрола было не из лучших. Открывая дверь, он услышал какой- то грохот. Ожидая чего угодно, дхар вихрем ворвался в квартиру и замер. Вся мебель была сдвинута с мест, швабра, которой поручику категорически запретили касаться, торжественно торчала посреди прихожей, а стук, доносившийся из кабинета, свидетельствовал о том, что Виктор, натиравший в данный момент пол, двигает огромный письменный стол. - Ну даешь, елы! - поразился Фрол. - Че, князья тоже полы натирают? - Еще как, Фрол! - бодро отозвался Ухтомский. - Особенно в юнкерском училище. Пол у нас в актовом зале был, я вам доложу... Ну, как Дворцовая площадь. - Ага, - кивнул дхар. - Ну ниче, мы у себя в Забайкальском зубными щетками пол мыли. Ладно, сейчас пособлю. При мощной поддержке Фрола уборка, несмотря на грандиозные масштабы, была завершена сравнительно быстро и без потерь. Пострадал только один из стульев в гостиной, распавшийся от мощного толчка Фрола. Стул пришлось клеить эпоксидкой, после чего уборка была сочтена законченной, и молодые люди направились на сверкавшую чистотой кухню пить чай. - Фрол, - обратился к дхару поручик, допивая вторую чашку, - вы не могли бы продиктовать мне эпос о Ранхае? - По-дхарски? - удивился Фрол. - Ну, начало, вроде, помню... Он на минуту задумался, затем распевно, не торопясь, прочитал: Вах-у дхэн мариба дхори Цхор бахсат Ранхай-гэгхэну Эйсо энна хон-акуна Вапалари айаримэ Ул Ранхай ю-лах эато Глари басх алтэ а-квуми Арва-атур мгхути-цотэ - Только по-русски не смогу, - пожаловался он. - Тебе хорошо, ты в гимназии учился... - Да бросьте, Фрол! - решительно заявил Ухтомский. - Сможете! Пойдемте! Они перешли в кабинет. Князь, усадив Фрола в кресло, достал из бумажных залежей чистую общую тетрадь и приготовил карандаш. - Слышь, - не выдержал дхар, - а зачем тебе? - А Рангайка чей предок? - усмехнулся Ухтомский. - Это будет почище родовой байки. Попробую потом стихами перевести. Размер легкий, как у "Калевалы" Ну, давайте. Фрол облегченно вздохнул, закрыл глаза и нерешительно начал: - Ну... Слушай, племя серых дхаров... Песню о воине... начальнике... - Повелителе, - подсказал Ухтомский. - Ну повелителе Ранхае, великом сыне солнечного леса... Как там, елы... Могучем повелителе звезды и тучи... - Красиво, - князь быстро водил карандашом по бумаге. - Дорога... путь Ранхая вечен, его мир, война и работа... - Деяния, - поправил Виктор, прицокнув языком. |
