— У нас нет времени, Джо. Тэннер был хорошим солдатом и поймет нас правильно.

Он повернулся к Кендалл и схватил ее за руку, оторвав от Стерлинга.

— Надеюсь, вы, как всегда, полны энергии, миссис Мур? Благодаря вам нам всю ночь придется бежать, как зайцам.

Кендалл не стала отвечать, но украдкой взглянула на Бью, Стерлинга и Маршалла.

Кажется, они готовы были убить ее вместо старухи — настолько злы на нее. Даже в глазах Бью не было обычного понимания.

Когда Брент назвал ее по фамилии мужа, она поняла, что ярость его гораздо глубже и сильнее, чем она думала. Неужели она и правда предала их? Нет и еще раз нет! Она поступила совершенно правильно. Если бы ей представилась возможность выбирать, она снова сделала бы то же самое. Нельзя допустить, чтобы эти мужчины превратились в дикарей.

Настанет время жить, и когда оно придет, к людям вернется человечность. Будущее возможно, пока живут такие люди, как Бью, Брент и Трейвис Диленд. Такие люди, как Эйб Линкольн, президент, который, как говорят, умирает вместе с каждым из своих людей, погибающих на поле битвы, и который возражает против того, чтобы женщин содержали в лагерях для военнопленных.

Кендалл вскрикнула, когда Брент, стиснув ее руку, потащил через кукурузное поле. Он ее совсем не понимает. Но не перестал же он от этого ее любить… Хотя кто знает?..

В эту минуту Кендалл показалось, что во всем мире у нее не осталось ни одного друга.

Брента обогнал Стерлинг:

— Надо на минутку забежать в дом — захватить пистолет Тэннера и карабин Лоуэлла.

— Верно! — согласился Брент резким голосом. — А потом нам надо бежать в тот лесок и пересечь ручей — на случай если нас начнут искать, с собаками. Оттуда мы пойдем к югу, в Теннесси, и дай нам Бог наткнуться на полк повстанцев, а не федералов.

Стерлинг кивнул головой и присоединился к Бью и Маршаллу, которые бежали по пятам за Брентом.

— За мной! — крикнул он. — Сейчас мы зайдем в дом, а потом побежим так, словно за нами гонится полк чертей!

Оставив Кендалл на крыльце, мужчины прошли в дом, забрали оружие и снова бросились бежать. Брент пронесся, не обратив ни малейшего внимания на свою возлюбленную, будто не сжимал ее в своих страстных объятиях на том самом месте, мимо которого они сейчас пронеслись, как призраки.

В эту длинную ночь никто из них почти не разговаривал. Когда занялся рассвет, они нашли приют в горной пещере и в полном изнеможении растянулись на холодных камнях.

В этот день Кендалл спала в одиночестве.

Они шли по суровой местности. Продвижение их замедлилось, стало все труднее добывать пищу. Но все эти физические лишения были ничто в сравнении с душевной болью, от которой страдала Кендалл.

Конечно, можно было попросить у Брента прощения, умолить его понять, что она всего-навсего женщина с нежным и слабым сердцем.

Но она не может этого сделать, не может, потому что чувствует свою правоту. За те долгие месяцы, которые они провели вместе во время этого марша по штатам, Кендалл многое поняла в любви. Длительные, прочные отношения нельзя построить только на сладостной ночной страсти. Любовь — это нечто более глубокое. И чем больше Кендалл любила Брента, чем больше страдала от холода отношений и той молчаливой войны, которую они вели между собой, тем больше проникалась убеждением, что именно Брент должен просить у нее прощения.

Даже перейдя границу Теннесси, Бью и Брент продолжали остерегаться фермерских домов, ведя группу по горным ущельям, в надежде вскоре добраться до какого-нибудь крупного города, где можно будет, наконец, выйти к людям. Однажды они набрели на старую, заброшенную хижину. Брент и Стерлинг, подвергнув ее настоящему индейскому набегу, добыли две пары почти новых башмаков, немного муки и красивую шкатулку с иголками и нитками.