– Как же все-таки?..

– Сказала, не знаю, значит, не знаю. – Она схватила за куртку проходящего мимо официанта и сунула ему пустой бокал в руки. – Поскорей! – кинула она ему и обернулась ко мне: – Честное слово, Берни, не знаю, как это произошло. Видимо, нас всегда тянуло друг к другу, и мы скрывали это за внешней враждебностью.

– Вот это скрытность! Почище, чем в Уотергейте.

– Да уж. Я себя ужасно сейчас чувствую. И Дениз тоже. Сначала мы просто старались не фыркать и не кидаться друг на друга, как кошки. И вдруг нас как будто током ударило. Мы обе это почувствовали. Бред какой-то, думаю, быть того не может, во-первых, потому, что она твоя подруга, а во-вторых, – не из наших она.

– Ну и?..

– А она, смотрю, все больше заигрывает. Ты же знаешь, Берни, я перед чем угодно могу устоять, только не перед этим. Ну и... Короче, она пристала ко мне...

– Дениз – пристала?

– Ага.

– Не думал, что она лесба.

– Никакая она не лесба. Баба как баба, хоть кобеля заводи, если мужиков не хватает. На нее просто что-то нашло – захотелось попробовать со мной. Вот я и подумала, отчего не попробовать разок, а там видно будет. Не думаю, что у нас роман века, и вообще, Берни, если это повредит нашим с тобой отношениям, то хрен с ней, с Дениз. Баб кругом – хоть пруд пруди, а такого кореша, как ты, еще поискать надо!

– Да ладно, Каролин, ничего.

– Нет, чего, бред какой-то.

– Не бери в голову, Каролин. У нас с Дениз тоже не роман века. И позвонил-то я ей позавчера на всякий случай, если бы вдруг понадобилось алиби. Это правда, только ты ей не говори.

– Это и без тебя известно. Она сама сказала, вроде как в свое оправдание.

– Ну и ладно, чего теперь, в самом деле...

– Ты не очень расстроился?

– Даже не знаю. Скорее, просто растерялся. Знаешь анекдот о человеке, у которого умерла жена?

– Что-то припоминаю. Валяй рассказывай.

– Так вот, умирает жена, и бедный муж места себе не находит от горя. На похоронах еле держится. Тогда приятель отводит его в сторону, начинает утешать. «Через несколько месяцев, – говорит, – пройдет боль утраты, ты начнешь встречаться с женщинами, найдешь себе пару, будешь строить новую семью». И так далее. Безутешный вдовец выслушал приятеля и говорит: «Все это я и сам знаю. Но что я буду делать сегодня ночью?»

– А-а...

– На Мэрилин Маргейт рассчитывать не приходится. Даже если за нее внести залог, она вряд ли встретит меня с распростертыми объятиями.

– А за что ей простирать к тебе объятия? Кинул на съедение волкам, а зачем?

– Затем, что это подкрепляет обвинение против Колкэннона. А ей ничего не будет.

– Может, и не будет, но я считала – воровская честь и все такое... Как-никак она и Кролик с Харланом – твои товарищи по ремеслу. Не думала, что ты их сдашь.

– Товарищи по ремеслу? Ты видела, что они сделали на Восемнадцатой улице?

– Видела.

– Они не взломщики. Они – варвары! Мы обязаны очищать наши ряды от случайных людей.

– Может быть, ты и прав, – согласилась Каролин, отхлебнув мартини. – К тому же вид у нее, как у дешевки.

– Что верно, то верно.

– А уж в том красно-черном наряде, думаю, и подавно.

– Факт.

– И все-таки, – задумчиво протянула Каролин, – она довольно привлекательна.

– Угу.