Воцарилась гробовая тишина. Старый дон обвел проницательным взглядом лица сидевших вокруг него домочадцев, и в его глубоко посаженных темных глазах что-то блеснуло. Он говорил по-английски, как и все остальные в присутствии Кэтрин. Судя по всему, семейство Агвилар считало невежливым разговаривать между собой на языке, которого девушка почти не понимала.

Дона Луиза окинула встревоженным взглядом смущенные лица молодых людей.

– Может, это был Рикардо? – запинаясь, неловко пробормотала она.

На лице Инесс отразилось явное сомнение, а Пилар с презрительной усмешкой на губах не преминула заметить:

– Трудно представить себе Рикардо, слоняющегося в полной темноте под балконами, да еще с гитарой в руках! С чего бы ему распевать под окном своей дамы, коли они уже помолвлены?! И потом, как вообще ему удалось бы попасть в патио? Взобравшись по стене? С его-то телесами?!

– Мой нареченный вовсе не толст! – взорвалась Инесс. – Хотя никто не станет спорить, что Рикардо – весьма представительный мужчина!

Стараясь как-то сгладить неловкость, в разговор вмешалась дона Луиза:

– Скорее всего, это был возлюбленный одной из наших горничных. Эти девчонки рады болтать со своими вздыхателями всю ночь напролет!

– Если это так, Луиза, – сурово проговорил Сальвадор, – тебе следует навести порядок. Пусть выбирают для своих амурных дел более подходящие часы, чтобы не беспокоить по ночам наших гостей!

Он искоса бросил вопросительный взгляд на Хосе и Сезара, но на лицах обоих молодых людей было написано полнейшее равнодушие.

– Я обязательно прослежу за этим, – с готовностью пообещала дона Луиза.

Но Кэтрин почему-то казалось, что она и сама не верит своим словам. Да и Сальвадор тоже.

Сезар, на лету перехватив взгляд Кэтрин и заметив, что ее глаза искрятся весельем, пробормотал:

– Держу пари, сеньорита Каталина вовсе не сожалеет о том, что ее разбудили. Готов поклясться, она это расценила как «добро пожаловать в романтическую Андалузию!».

Взгляд его темных глаз обратился к Пилар, и Кэтрин могла бы поклясться, что он был весьма многозначительным. Она уже почти не сомневалась, что таинственным певцом был именно Сезар. Серенада предназначалась его возлюбленной, а ее он просто использовал как своего рода дымовую завесу. Вероятно, заметил в комнате свет и догадался, что она еще не спит.

– О, Кит вчера так устала, что, должно быть, спала без задних ног, – добродушно засмеялась Эдвина. – Да и я тоже! Правда, Кит?

– Конечно, – неуверенно пробормотала девушка.

На лице Пилар появилось довольное выражение, как у сытой кошки, вылакавшей полную миску густых сливок, хотя глаза она скромно потупила. Кэтрин готова была голову дать на отсечение, что Пилар просто-напросто проспала серенаду в свою честь и только сейчас о ней узнала. Но в одном Кэтрин была абсолютно уверена – в дальнейшем она не позволит, чтобы ее использовали в качестве ширмы для любовных проделок.

Все утро Кэтрин и Эдвина провели в патио. Остальные женщины отправились в церковь – таков был обычай во время Великого поста. Все трое были одеты в черное. Крохотные кружевные мантильи на головах также были черными – испанки редко носят шляпы. Сезар сразу после завтрака уехал в Валдегу, а Сальвадор, позвав Хосе, удалился в свой кабинет. Но оба появились к ленчу, который, как поняла Кэтрин, традиционно был достаточно плотным. После сиесты Кэтрин с Эдвиной отправились погулять по городу и в первую очередь осмотрели громадный кафедральный собор, третий по величине в мире, в котором на небольшом возвышении стояла гробница с прахом знаменитого Кристобаля Колона, вошедшего в историю под именем Христофора Колумба. В этом городе он нашел свое последнее пристанище, когда открытые им земли Нового Света перешли под контроль Испании.