Почему именно она? Этого вопроса у Одри даже не возникало. Все слишком очевидно. Более подходящей партии для Жюльена не найти.

Во-первых, никто не мог усомниться в искренности ее намерений и ее чистой любви. У Сандрин был пунктик на этот счет — Жюльен это учел.

Во-вторых, она — девушка далеко не бедная, и ее не надо обеспечивать.

В-третьих, семейство Фермэ знает ее с детства, и Жюль мог быть уверен, что его родители примут Одри «на ура».

И, наконец, ее не пришлось уговаривать. То, что она любит Жюльена практически с детства, похоже, давно ни для кого не секрет.

Лучшей кандидатки в невесты не найти. Точнее, лучшей кандидатки в невестки — ведь это брак для Сандрин.

Сколько там осталось до приезда Жюльена? Минут пятьдесят? Одри стремительно поднялась в свою комнату, достала дорожную сумку и принялась скидывать в нее все необходимое. Она ни за что в жизни не согласилась бы сейчас встретиться с ним лицом к лицу.

Стыд, жгучий стыд пополам с омерзением — вот что она испытывала. Ее использовали, над ней посмеялись. Она была готова убить человека, который поступил с ней так низко, так подло. И она скорее провалилась бы сквозь землю, чем согласилась бы выслушивать его лживые оправдания и объяснения.

О Боже, как же она была счастлива еще полчаса назад, пока не раскрылся этот чудовищный обман! И как недолго длилось это счастье.

Чем выше взлет, тем больнее падение — наверное, впервые в жизни до нее дошел страшный смысл этих слов.

Одри натянула джинсы и майку, подхватила сумку, не забыв кинуть в нее записную книжку, и выскочила из дома. Да, еще одно…

Одри выхватила блокнот, вырвала из него листок, черкнула пару строк и вручила записку Мари, которая с напряженным видом вилась вокруг нее, ожидая, что будет дальше.

— Но что же такое происходит, мадмуазель? Одри! Куда вы? — Мари сыпала вопросами, но Одри не утруждала себя ответом.

Она побежала к автобусной остановке. Вызывать такси не хотелось, потому что ожидание в обществе Мари, всполошившейся словно наседка, было для нее невыносимым.

— Так, Люси, еще раз и по порядку. — Жюль присел на краешек секретарского стола в приемной и устало потер лоб ладонью.

— Ничего особенного не произошло, мсье Фермэ. — Люси говорила спокойно и терпеливо, словно с ребенком, но всем своим видом выражала недоумение: она-то здесь при чем? — Я, как обычно, сидела здесь, за своим столом, печатала на машинке. Мадмуазель Одри вышла из вашего кабинета, сказала, что больше не может вас ждать, и ушла. Я спросила, что вам передать, она сказала, что ничего.

— Какое у нее было выражение лица? Что она сказала еще? Что вы заметили необычного? — продолжал допрос Жюльен.

— Ничего необычного. Обыкновенное выражение. Ничего не сказала. Правда, я была очень занята письмом, которое вы просили подготовить, и от моего внимания могло что-то ускользнуть, — добавила секретарша. — Но вообще-то я не упускаю из вида ничего, что касается моих служебных обязанностей.

— Хорошо, Люси. Спасибо. Продолжайте работать, — вздохнул Жюльен и вернулся в свой кабинет.

Ничего необычного… Если не принимать во внимание тот факт, что его любимая женщина неожиданно разворачивается и уходит без объяснения причин.

Жюльен терялся в догадках. Он перебирал в памяти каждую сказанную за сегодняшний день фразу, каждое слово. Чем он мог обидеть Одри? Кажется, ничем. Она заехала к нему на работу, они немного поболтали, пока у него была свободная минутка, потом он ненадолго ушел по делам. Они собирались поужинать и отправиться в его огромную лионскую квартиру.

У Одри еще не было ключей от этой квартиры — он как раз собирался вручить их ей сегодня.