Я понимал ее точку зрения, но про себя всегда думал: какая-то это все неромантичная фигня. Нам что, придется накинуть на себя уродские одеяла из фольги, чтобы не околеть, да еще и, чего доброго, обгадиться на бегу?

Вслух я этого, конечно, не говорил.

Ни с того ни с сего мне в слезах позвонила мама Джады, Гэмми:

— Уилл, вы с Джадой обязательно должны пожениться, — умоляла Гэмми. — Я слышала про все эти новомодные глупости, о которых вы болтаете, но у вас должна быть свадьба. Как у нормальных людей. Как положено — с алтарем, священником и тортом.

— Гэм, я с вами согласен. Я уже и кольцо ей подарил. Думаете, я могу признаться своей бабушке, что у меня скоро появится ребенок, а свадьбы не будет?

— Уилл, это моя единственная дочь, — сказала Гэмми. — Пожалуйста, умоляю, убеди ее сыграть свадьбу. Я так хочу увидеть, как вы поженитесь! И вся родня хочет приехать, поддержать вас.

— Я все понимаю, Гэм. Вы уже говорили Джаде об этом?

— Говорила, — сказала Гэм, — но она меня не слушает.

— Хорошо, я понял, Гэм. Мы разберемся.

Джада упрямилась, сколько могла, но вскоре «свадебное давление» стало невыносимым. Она была во втором триместре беременности — а это вечная усталость и постоянный дискомфорт. Ей надоело спорить и не хотелось огорчать мать. Мне кажется, в глубине души она знала, что я тоже хотел свадьбу — хоть я ей этого и не говорил. Поэтому она согласилась провести традиционную церемонию в Балтиморе в канун Нового года при одном условии: всем будет заниматься Гэмми. Джада была готова прийти, пройти к алтарю, съесть кусок торта, крикнуть: «С Новым годом!» и свалить.

Гэм пищала от радости. Джада до сих пор называет нашу церемонию «свадьбой Гэмми».

Все прошло прекрасно. Церемония состоялась в историческом замке недалеко от города. Свадьба была небольшой — хотя и больше, чем хотела бы Джада, — всего-то сотня родственников и друзей. Мы пригласили священника и расписались с позволения государства. И хотя само событие было радостным и трогательным, оно стало для Джады первым из множества компромиссов, которые мучительно шли в разрез с ее собственными принципами.

Она согласилась провести жизнь с Уиллом Смитом, и пути назад не было.

Популярность имеет множество форм.

В музыке популярность приходит быстро и так же быстро исчезает. Но если ты затронул чье-то сердце своей музыкой, это уже навсегда. Когда кто-то связал твою музыку со своим жизненным опытом, такую связь почти ничто не может разрушить. А если ты создаешь музыку для вечеринок, твоя слава становится синонимом веселья. Без тебя не было бы праздника. Наверное, поэтому популярные музыканты часто ассоциируются с сексом, наркотиками и алкоголем. Если у тебя в планах секс, наркотики или алкоголь, музыку тоже захочется поставить.

На телевидении немного иная популярность. Когда тебя показывают по телевизору, люди привыкают видеть тебя у себя в гостиной, в спальне или на кухне. Они привыкли смотреть на тебя, сидя в халате, и считать тебя своим другом. Люди визжат при виде известных музыкантов, но чувствуют, что между вами остается дистанция. Если Бейонсе или Канье не дадут тебе автограф, ты подумаешь — ну конечно, это ж Бейонсе и Канье. Но когда ты телезвезда, люди ждут, что ты будешь уважать их «дружбу». Фанаты сериала обижаются гораздо сильнее, когда ты ведешь себя с ними отстраненно.