— Я их завтра утром привезу, — сказал Скоти и уехал, оставив самую большую кинозвезду без зубной щетки в чужом доме.

Когда я согласился переночевать, я думал, что всем понятно — я соглашаюсь остаться только вместе со Скоти. Неужели этот олух меня правда тут бросил… Подожди, вот узнает Чарли Мэк, он уж макнет его головой в унитаз.

Обычно я легко ориентировался в пространстве. Папуля меня выдрессировал. В моем детстве он мог в любой момент спросить: «Где север?» или «Покажи на восток». Он учил нас, что пассажир в любом транспортном средстве выполняет функцию навигатора. Водитель выбирает радиостанцию и включает печку, а вот пассажир/навигатор следит за маршрутом по карте и подсказывает, где нужный поворот (и еще выдает перекус — папулю за рулем полагалось подкармливать).

Но в ту ночь луна скрывалась за облаками, а я не следил за дорогой по пути в машине до дома. Ориентироваться по звездам я, честно говоря, не умел. Лежа в тридцати сантиметрах от бетонного пола где-то в Карибском море, я начал хихикать — так у меня всегда проявляется тревога и страх. Хихиканье превратилось в хохот, хохот — в ржание, а ржание переросло в самую настоящую истерику.

Где я, блин? Что я делаю? Что происходит? Как меня жизнь сюда завела? Я даже не знаю, что это за место. Никто из моих близких не знает, где я. Сейчас меня легко можно было бы убить. Хотя, чего меня убивать — «Дикий дикий Запад» был не настолько плох.

А вдруг сюда сейчас войдет женщина? Вдруг на ней будет длинная белая прозрачная ночнушка? Вдруг она приложит палец к губам. — Тссс. Вдруг она меня поцелует? Вдруг она скажет мне, что я на правильном пути?

Вдруг я ей поверю?

Я проспал почти двенадцать часов.

Я уснул сорокадвухлетним, а проснулся, чувствуя себя на двадцать восемь. Я бы спал и дольше, но ароматы томатной чоки, копченой селедки, лепешек сада роти, домашнего хлеба и незнакомых местных фруктов просто не дали мне проваляться ни секундой дольше. Я бесстыже сожрал три полные тарелки и доел за Айлой ее половину лепешки, и тут Скоти наконец приехал.

Все еще без зубной щетки.

— У моего братана Джонатана есть яхта, — объявил Скоти. — Мы думаем отправиться постравам.

Вся семья Лавлейсов одобрительно захлопала и заохала — очевидно, «постравам» — это что-то хорошее.

— Что такое «постравам»? — решил уточнить я.

— По островам.

Мы отчалили в девять утра — я, Скоти, Че, Лулу, Роско, Айла, Эва и Джонатан. Минут через сорок мы прибыли в уединенную бухту на острове Чакачакаре. Скоти, Че и Джонатан прыгнули в воду еще до того, как якорь успел достичь дна. Я старался не уснуть, но то ли нежное покачивание яхты, то ли мое утреннее чревоугодное нападение на объедки Айлы отправили меня обратно в страну дремы.

Двумя часами позже я очнулся и обнаружил, что лодка пуста. Все были в воде, не считая Роско, пятилетнего сына Че. Он всем лицом ел спелое манго, а может быть, манго ело его — короче, он весь уделался мякотью и соком.

Я крикнул Скоти и остальным:

— Йооооу! Какие планы?

— В смысле, мэн?

— В смысле наш план на сегодня — чем мы будем заниматься?

— Тут будем, — ответил Скоти, широким жестом обводя горизонт.

— Я понял, но что делать-то будем?

Они все переглянулись. Че ему надо?

— Ну какие-нибудь водные лыжи, может, у вас есть? — спросил я. — Что тут интересного в округе? Что можно поделать?

— Оглянись кругом, мэн. — Скоти крикнул из воды. — Мы просто лаймим и хорошо проводим время все вместе.