— Давай к нам, вода теплая! — крикнула Лулу.

— Я не умею плавать, — ответил я.

Было совершенно очевидно, что они слышат эту фразу из уст живого человека впервые в жизни. Сначала они засмеялись, но потом до них стало медленно доходить, что я не шучу. А потом они уставились на меня, словно я снимаюсь в благотворительной рекламе ЮНИСЕФ: «Пожалуйста, помогите спасти этого стереотипного афроамериканского городского жителя. Всего один доллар в неделю поможет этому лоху научиться плавать».

Я всегда был в ужасе от бескрайнего и непредсказуемого океана. Сначала он кажется спокойным и прекрасным, а в следующее мгновение делается жестоким и опасным. Даже ребенком я держался подальше от воды во время семейных поездок в Атлантик-Сити.

Помню, как мамуля сказала про Большой каньон:

— Весь этот каньон проделала вода.

Меня эта фраза ужаснула. Вода и океан — вообще не моя стихия.

В детстве я как-то раз чуть не утонул в общественном бассейне, и это травмировало меня на всю жизнь. Все еще помню, как я был дезориентирован под водой — не мог понять, где верх. Я давился и понимал, что сейчас умру. Мамуля вскочила с шезлонга и бросилась в воду. Я видел, как ее руки приближаются ко мне. Она схватила меня под мышки, вытащила из воды и отволокла в сторону.

Годами позже я пересказывал одной из маминых подруг эту историю о том, как оказался на волосок от смерти. Мамулино лицо выражало полное недоумение. Она пыталась понять, притворяюсь я или нет. Мы с ней много раз играли в эту игру, но сейчас что-то было не так.

— Ты ведь знаешь, что это неправда? — осторожно спросила мамуля.

— В смысле?

— Уиллард, такого никогда не происходило, — ответила она более строгим тоном.

— Мам, я же все помню.

— Ты никогда не плавал ни в бассейне, ни в океане. Однажды мы отправили тебя на урок плавания, но ты даже ноги отказался мочить.

— Но мам, я помню каждую деталь. У тебя была прическа афро и синий купальник.

— Значит, это была твоя другая мама, потому что со мной такого никогда не случалось.

Я начал пристально вглядываться в свое воспоминание, как детектив — в место преступления. А потом до меня дошло: если я был под водой и дезориентирован, как я мог видеть маму, прыгающую в бассейн? Дальше подключился мой киношный опыт: я понял, что представляю себе все это происшествие не от первого лица. В моем сознании эта сцена выглядела так, будто я наблюдал за ней с бортика. Два кадра со мной и мамулей, которые отпечатались у меня в голове, просто невозможны — это ложное воспоминание. А вот моя боязнь океана, страх и отвращение к воде реальны на 100 процентов.

Это открытие потрясло меня. Неужели моя память настолько ненадежна? Мне это приснилось, что ли? Я все выдумал? Может быть, это воспоминание из прошлой жизни? А если так, то какого черта там делала мамуля, да еще и с афро на голове?

Короче, все это было не важно. Просто я ненавидел океан.

Память — это далеко не идеальная хроника произошедших событий. Это не видеозапись. Даже не фотография. Ваша психика художественно обрабатывает произошедшее. Воспоминание больше похоже на абстрактную импрессионистскую картину, чем на правдивое изображение произошедшего. Кроме того, память не вечна — это картина, которая со временем меняется, бледнеет или наоборот, расцветает новыми красками. Порой в воспоминание добавляются детали, которых не было там год назад, или пять. Иногда несколько воспоминаний вообще могут склеиться и превратиться в одно.

При этом большинство людей не подвергает сомнениям свои воспоминания. На основе этих воспоминаний мы делаем выводы о текущих событиях, добавляя к ним эмоции, реакции и поступки, которые кажутся уместными.