Я кивком поблагодарил его и продолжил.

— И теперь вам предстоит решить, как жить и какое место занять в этой жизни. И хочу напомнить, что я обладаю в стенах этого аббатства абсолютной властью. Настолько абсолютной, что могу навечно заточить в темницу. А сейчас упрощу вопрос: так с кем вы?

— Его милость очень щедр к своим людям, — прогудел брат Саншо, для лучшего понимания сдобрив свои слова еще одним пинком. — Но строг, так что…

Пленные дружно закивали, говорить они предусмотрительно не осмеливались.

Я помедлил и милостиво разрешил.

— Говорите.

— С вами, преподобный отец!!! Мы с вами! Приказывайте.

— Прекрасно, а теперь вас развяжут, а вы покажете моим людям аббатство. Мигель — всех монахов сгоняйте в дормиторий под охрану. Буйных усмирять, но не калечить. У сакристии тоже поставь пост. Со мной оставишь двух своих, а ты… — я ткнул пальцем в пленного плоскомордого верзилу — покажешь мне дорогу в резиденцию аббата. И срочно сыщите мне местного приора, келаря и эконома.

— Отец Бонифаций упразднил должности приора, келаря и эконома, — быстро наябедничал кривоногий монах. — Прежнего эконома отца Фому он запер в темницу, потому что тот спрятал все отчетные документы и теперь сам распоряжается всем сам. Помогает ему его любовничек Тома из конверсов, редкостная скотина, ваше преподобие. Если кто ему не понравится, со свету сживет. Мы пробовали жаловаться в Сито, но там нашего аббата прикрывает тамошний эконом, потому что Фома платит ему.

Я всецело одобрил донос, тому что в монастыре процветает открытое мужеложство не особенно удивился, а потом приказал срочно разыскать прежнего эконома и представить оного пред мои светлые очи.

А сам направился в резиденцию местного аббата.

Падшие женщины и бухие монахи больше не попадались, монастырь словно вымер, но само аббатство даже понравилось. Старинная архитектура, большой парк, очень много зелени, ручейки и фонтанчики, тихо и уютно, правда все достаточно запущено. А еще аббатство поражало своими размерами, к примеру, только в один зал капитулов легко поместилась бы целая рота.

По пути я вдруг почувствовал просто божественный запах съестного и невольно покрутил головой в поисках его источника. Пахло чесночной бараньей похлебкой и еще чем-то очень вкусным.

Филя, то бишь пленный монашек Филлип тут же доложил, что запахи доносятся из поварни, что повар аббатства великий искусник, но слегка крутоват нравом. Настолько крут, что его даже аббат побаивается и предпочитает с ним не связываться.

Я немедля сменил курс на поварню. Ну интересно же, кто там такой крутой.

И открывшаяся картинка не подкачала.

Огромная кухня просто сияла чистотой, а развешанные по стенам в тщательном порядке кастрюли и сковородки блестели аки золотые. Огромный котел весело булькал, источая умопомрачительные ароматы, а на вертелах подрумянивались каплуны.

Их живых душ наблюдался только невзрачный и хилый персонаж в белоснежном переднике и с шикарным фингалом под глазом. Он бодро шинковал лук и опасливо поглядывал в угол, где на лавке развалилась огромная туша в рясе. Туша по-богатырски храпела, а возле нее стоял впечатляющий черпак на длинной ручке.

— Кто такой? — я пальцем ткнул в хлипкого.

— Гастон… — всхлипнул персонаж и сразу прижал палец к губам. — Тише, умоляю, тише, если отец Гийом проснется, нам несдобровать…

— Кто это тебя?

Гастон с кислым видом опять покосился в угол.

— За что?

— Плохо снял пенку с бульона, тише, прошу вас, тише. Иначе он опять меня вздует…

Саншо презрительно усмехнулся и пнул ногой дремавшего монаха.

— Арргх… — шеф-повар по медвежьему зарычал и удивительно ловко для такой комплекции вскочил.