Бездна на секунду оторопела, а я поблагодарила новую соседку, которая грозным ревом на весь подъезд воспитывает свою собаку. От криков «сидеть» трепетал даже выпущенный на волю по амнистии Вася, а бабушки на лавочке после вопля: «Лежать!» тут же расписывали очередность отхода на тот свет. От рева: «Рядом!» весь подъезд бросался врассыпную. Каково же было удивление, когда на тонких мохнатых лапках из подъезда вывалился пушистый шарик, размером с мою зимнюю шапку.

— Ладно, схожу, — вздохнула я, понимая, что звезду жертве с неба не достану, но достать его

— пара пустяков. Я долго собиралась, одергивая розовое платье бабушки, которое было мне слегка мало. Есть плохая примета для смерти появляться на публике в одной и той же одежде.

— Это куда ты так вырядилась? — спросила бездна, прищурившись на розовые кружавчики, обильно прикрывающие огрехи шитья и лопающиеся швы. — Только не говори, что ты так и пойдешь!

Я смотрела на свое отражение, понимая, что натянуть платье смогла, а стянуть нет. Розовый лиф раздуло, все, что не утрамбовалось в него, пыталось покинуть тесные альковы. Колени стреляли, требуя, чтобы их срочно прикрыли. Но платье предательски отступало в сторону бедер, отстреливаясь хрустящими швами.

Из зеркала слышалась истерика, прерываемая тихими всхлипами и протяжными стонами. «Ыыыыы!», — жалобно простонала бездна, прося пощады.

— Помоги снять, — обиделась я, пытаясь содрать платье и осознавая, что снять его без посторонней помощи у меня не получится.

— Какая глупая и нелепая смерть, — захлебывалась истерическими рыданиями бездна, пока я тянула платье обратно, чувствуя себя сосиской в вакуумной упаковке.

— Смертушка, Смертушка, а почему у тебя… — услышала я, сощурив глаза. — А почему у тебя такие большие груди?

— Чтобы больше принимать на грудь, — простонала я, пытаясь освободить свои прелести из потного плена.

— Смертушка, а Смертушка, а почему у тебя такие большие глаза? — задушевно интересовалась бездна, когда я поняла, что, судя по моим успехам, в этом платье меня и похоронят.

— Чтобы мужчине проще было разглядеть мою душу! — сплюнула я прилипшую прядь волос, глядя на жирную гусеницу, которая скоро превратиться в бабушку. — Я их специально выкатываю, чтобы упростить мужику задачу!

— Смертушка, а Смертушка, — в голосе бездны отчетливо слышалось слово «тушка», а я сопела, раздумывая, обидеться или нет. — А почему у тебя такой взгляд тяжелый?

— Потому что легкая атлетика не совместима с моим тяжелым характером! — надулась я, понимая, что выбора нет. Придется вводить в моду мини.

Внезапно меня что-то дернула, я непроизвольно моргнула и очутилась возле добротной двери.

— Тук-тук, — постучала я, тяжко вздыхая. За знакомой дверью, которую только что поливали слезами прощания, послышался шорох, который подозрительно стих. Кто — то шел к двери, а я расправила плечи, пытаясь прикрыть прелести обтягивающей розовой юбкой. Что — то мне подсказывает, что в ней я похожа на игривого поросенка. Дверь открылась, а мужик обомлел, глядя на меня. Видимо, он и не ожидал, что жизнь подложит ему розовую свинку под дверь. Несколько секунд тишины, а потом меня дернули за руку, увлекая в скромную обитель.

Добрый мужик, видимо, сообразив, что меня мучает, решил избавить меня от мучений, пока я старательно отбивалась.

— Иди ко мне! Сегодня последний день моей жизни! И я хочу провести его так, чтобы потом обидно не было! — усмехнулся примерный семьянин, а платье зарычало на него, обнажая швы.