— Ключ сломал! — выругался кто-то, пока в шкафу назревала паника. Мне захотелось волком выть. Да что там волком! Голодным и драным шакалом в диких прериях со всеми всхлипами, тявканьем и повизгиванием.

— Всем оставаться на своих местах! — скомандовала я, чувствуя, как рукав плешивой шубы внезапно превратился в папаху, а чья-то тощая рука в шашку. — Не паниковать! Всем сохранять спокойствие! Мужик сейчас все сделает!

Настоящий мужчина должен не только посадить почки, построить семью и родить конструктивное решение, но и сделать женщине день! Именно поэтому герой нашего обмана решил сделать ноги. Думай, думай! Звание «пирожок с мозгами» нужно еще заслужить!

— Так! — насупилась я, беря в руки если не себя, то чью-то шевелюру. Не могу понять, папаха поднимает мне боевой дух, или клубы пыли. — Раскачиваем шкаф! Он упадет, сломается, а мы выберемся! Навались! На дверь!

Я грузно упала на дверь, чувствуя, как скрипят предсмертными всхлипами старенькие досточки.

— Не переживайте, мужика в доме нет — развалится! — задыхалась я, чувствуя себя птичкой в клетке. — Давайте, девочки! Подналяжем! Еще немного и будем свободными женщинами! Не отягченными ни носками, ни бельем, ни телогрейкой! Покажем ему, где раком зимуют! Раз! Два! Взяли!

Шкаф с хрустом накренился. Пару мгновений и нас всех повело вперед, а потом раздался визг и грохот! Я лежала плашмя на двери, чувствуя, что на моих в меру хрупких плечах держится, если не целый мир, то часть его прекрасной половины. Причем, вторая не менее прекрасная половина свисала рядом. Шкаф пенсионер, которого явно дохаживало доброе семейство, чуть не пошел на повышение и не был вызван к начальству, превращаясь в уютный деревянный ящик.

— Нормально так сыграли в ящик! — прокашлялась я, пытаясь отдышаться. Если что, мы — барабашки!

Когда мне удалось вылезти, отряхнуть и пониже натянуть тугое, как целлофановая упаковка сосисок платье, в комнату влетел мужик с топором, желая если не решить проблему, то порешить всех ее свидетелей.

Я ждала, затаив дыхание. Именно так ждут с топором, притаившись за углом.

— И сколько их у тебя? — горестно спросила жена, глядя на меня в шубе.

— Я спокойно заменяю три обычный любовницы и две крупногабаритные. А тощих во мне штук пять набежит! Что? По мне не видно? — заметила я, глядя на то, как к герою возвращается самообладание.

— Все, убирайся! — не выдержала жена, хватая шубу и какие-то тряпки и швыряя мужу в лицо.

— Что значит убирайся? — внезапно возмутился мужик, довольно ухмыляясь. — Я у себя дома! Это мой дом. Так что терпи, дорогая моя! Я никуда не уйду! А вот ты, если будешь себя так вести, то пойдешь к своей сестренке ненаглядной! Все! Надоело! Собирай вещи! Я буду жить так, как хочу!

— И что? Детей тоже на улицу вышвырнешь? — всхлипнула жена, пока супруг смотрел на нее с превосходством владельца недвижимости.

— А почему бы и нет? — пожал плечами герой — домовладелец и дамовладелец, разводя руками.

— Вот почему ты постоянно баб водишь? Тебе меня мало? — захныкала жена, глядя на чужую одежду, сиротливо оставшуюся в уголке.

Мужик смотрел то на нее, понимая, что жены ему явно мало, а меня очень много, а я положила ему на плечо руку.

— Пойдем, — усмехнулась я, видя, как он застыл на месте, а потом стал таять. — Ну что ж, будем делить недвижимость. Дом жене и детям, мне вот эту…

Мне на голову шлепнулась тетрадь с ручкой. На обложке тетради было написано: «Причины смерти. Отчет».

— Нет, мало того, что душу сожрал, так ему еще и отчет нужен! — возмутилась я, размахивая тетрадью и внезапно очутившись в своем храме милоты перед чихающим зеркалом.