До Горнбульда Андрей ехал в сопровождении братцев-гномов, в городе требовалось купить новый лук и меч, решить вопросы с местными банками и наличностью, а дальше самому. До поступления в школу оставалось чуть больше месяца.

Вспоминая «В бой идут одни старики», Андрей, в отличие от гномов, не оглядывался и не видел двоих, ставших родными Карегара и Ягирры, стоявших на скальном утесе, с каждой минутой становившихся все меньше и меньше.

— Полетели? — спросил Карегар Ягирру.

— Давай еще постоим, — ответила эльфийка, едва различая белую точку хасса вдали.

— Давай. — Дракон улегся на землю и усадил Ягу на сгиб локтя правой лапы. — О чем ты думаешь?

— Я переживаю за Керра, сможет ли он ужиться с людьми? Мальчик продолжает цепляться за свою человечность, но он давно стал драконом и по многим вопросам смотрит на мир с позиции Владыки неба. Будет обидно, если он станет свысока относиться к другим. От него, возможно, зависит будущее Иланты. Может, ему поискать симпатичную драконочку?

— А ты не перегибаешь палку? Керр и будущее целого мира?

— Нет. Я все чаще предполагаю, что Керр истинный.

— Истинный?

— Да, только этим я могу объяснить все его странности. Он смог воплотиться в четырнадцать лет, обзавелся чешуей за три часа, без долгих тренировок научился менять ипостаси, не тратя ни капли маны. Можно долго загибать пальцы, перечисляя отличия от других воплощенных.

— И предполагая подобное, ты отправила его в Ортен? Надо немедленно вернуть его!

— Я верю Енире. Будет большая война, наш сын должен овладеть магией, другой возможности у него не будет.

Постепенно солнце перевалило за полдень. Давно осела последняя пыль от когтей верховых хассов.

— Поехали. — Яга обняла горячую шею дракона. Карегар сложил передние лапы лодочкой, осторожно отвез Ягирру домой и полетел охотиться, от волнения он всегда хотел есть.

Оставшись одна, Чарда ушла собирать лепестки зорянки, Ягирра достала из лифа затертое до дыр письмо. Взгляд эльфийки остановился на последних строчках послания ларги.

«— Расскажи им всю правду, иначе, услышанная из чужих уст, она убьет их обоих».

— Я не могу, Енира! — прошептали непослушные губы, по щеке старой травницы скатилась непрошеная слеза. Если бы рядом оказался умеющий смотреть истинным зрением человек, то он бы до глубины души удивился громадной, светящейся всеми цветами радуги ауре вокруг женщины. Ауре, не свойственной людям и эльфам.