– Моложе? – с задумчивой улыбкой повторила Фэй. – Ты умеешь регулировать свой возраст, Цзао-ван? Научишь меня, как это делать?

    Я заглянул в ее повзрослевшее лицо и усмехнулся в ответ:

    – Обязательно. Надеюсь, у тебя получится. Все-таки ты правнучка Анай-оола, нивхского колдуна.

    – Шамана. Он был шаманом, а не колдуном, – строго поправила Фэй. Потом попросила: – Расскажи мне о монастыре.

    На миг передо мной мелькнули стены из древнего камня, одетый снегами хребет, дым курильниц над алтарем, дворик с бассейном и валунами-сиденьями, потом – человеческое лицо: темные агатовые зрачки, бритый череп, бронзовая кожа без морщин…

    – В том монастыре я встретил друга. Аме Пал, так его звали… Он был настоятелем и прожил на склонах Тирич-мира много лет – я даже не знаю сколько, шестьдесят или семьдесят… Он был мудрец, философ и провидец. Веришь ли, милая, но он предсказал, что я тебя встречу.

    – Разве такое возможно, Цзао-ван?

    – Почему же нет? Бывает, завеса времени приподнимается, и мы, увидев цепь причин и следствий, способны предсказать грядущее. Он видел эту цепь. Однажды я пришел к нему в несчастье, и он говорил со мной и утешал, и было им сказано, что я получу когда-нибудь награду. Это и свершилось.

    Под башмаками Фэй скрипнули камешки. Голос ее был совсем тихим:

    – Я – эта награда, Цзао-ван? – Ты.

    Через минуту она промолвила:

    – Несчастье, о котором ты сказал… Что-то случилось с тобой?

    – Не со мной, девочка. Самое страшное, когда несчастье приходит не к тебе, а к твоим близким. К тем, кто тебе дорог.

    – Расскажешь?

    – Расскажу, но не сейчас. – Я остановился и поглядел на трещину, казавшуюся бесконечной. – Сейчас ты помолчи. Мне нужно сосредоточиться.

    Кажется, я мог открыть канал. Это ощущение было сродни тому, какое испытываешь в абсолютно темной, но знакомой комнате, привычной до мелочей: тут, справа, стол с компьютерным экраном, дальше – кресло, диван и дверь, а слева – окно и книжные полки, и, если сделать пять шагов и вытянуть руку, нащупаешь что-то знакомое – скажем, «Историю Древнего Рима» Моммзена. Пять шагов, но не больше – на шестом стукнешься о стену и разобьешь себе лоб… Точно так же я чувствовал, что могу перенестись метров на двести – возможно, и далее, но там подстерегает опасность. Телепортация, в сущности, элементарный процесс, почти не зависящий от среды, однако среда в Анклаве была уж слишком необычной. Но, кажется, она менялась – ведь прежде я и помыслить не мог об этом способе перемещения… Или все дело в эоите? В том, что я приблизился к фонтану неиссякаемой энергии?

    Так ли, иначе, но я понимал, что в силах совершить прыжок и перебраться через трещину. Наша прогулка рядом с провалом меня не тяготила, но все же я предпочел бы гулять с моей феей в местах поприятнее, где-нибудь под кронами дубов или секвой. Ну, это от нас не уйдет, мелькнула мысль, и я повернулся к девушке.

    – Собери арбалет и достань бухту троса. Потом я возьму твой мешок и все остальное снаряжение. Попробую перебраться…

    Ее глаза округлились.

    – Что ты задумал, Арсен? Полезешь вниз с двумя рюкзаками? Я тебя не отпущу!

    – Вниз мне не нужно.