Макбрайт задремал. Отложив гребешок, Фэй повернулась ко мне, приподняла вопросительно бровь, но я покачал головой и произнес на китайском:

    – Пусть спит. Сегодня никаких дежурств. Я ваш бессменный часовой.

    Она сложила руки на коленях, помолчала, затем ее взгляд обратился к вершине холма.

    – Там, Арсен? – Да.

    – Думаешь, там что-то есть?

    – Не знаю, милая. Надеюсь.

    Фэй помолчала, навивая на палец прядь распущенных волос. Лицо ее было задумчивым, грустным, и сейчас она казалась совсем не похожей на Ольгу. Другая женщина, другие мысли… Но я любил ее, а не свои воспоминания.

    – Если ты что-то найдешь, Цзао-ван… найдешь в этом монастыре… если завтра все закончится… что мы будем делать?

    – Повернем на восток и выйдем к индийской границе. Или к китайской, как повезет.

    – К китайской нельзя. Если к китайской, меня… Она не закончила. Я кивнул.

    – Понимаю. К китайской ты можешь выйти только в полном одиночестве, с ворохом раскрытых секретов.

    Придвинувшись ближе, Фэй посмотрела мне в глаза.

    Лунный свет играл в ее зрачках, серебристые рыбки скользили в темных озерах, то исчезая, то появляясь вновь.

    – Я провалила задание, Цзао-ван, не выведала никаких секретов. Только один, но самый важный.

    – Этот секрет мы оставим себе, родная. И не тревожься, к какой из границ мы выйдем. Главное, убраться из Анклава, а там…

    Она улыбнулась.

    – Ты ведь умеешь не только прыгать через трещины, Арсен? Не только с рюкзаками?

    – Не только, – подтвердил я.

    Ее глаза закрылись, серебристые рыбки юркнули на дно озер, где так уютно дремать до рассвета. Дремать и видеть сны про Уренир… Я глядел на нее и мечтал, как покажу ей все прекрасное, что есть в подлунном мире: игру и блеск полярного сияния, корону радуги над водопадом, мощь океанских вод у берегов Таити, дремучий амазонский лес, карельские скалы, дубовые рощи за околицей Девички и каменное кружево старинных храмов – в Бомбее и Венеции, в Мадриде, Лиме, Петербурге… Я унесу ее туда и, не выпуская из объятий, скажу: смотри, вот Уренир! Не весь, конечно, но малая его частица, которая существует на Земле, оазис красоты, подобный землям и дворцам моей далекой родины…

    За сизой дымкою вдали

    Горит закат,

    Гляжу на горные хребты,

    На водопад.

    Летит он с облачных высот

    Сквозь горный лес,

    И кажется: то Млечный Путь

    Упал с небес [78] .

    Сиад спал спокойно, Макбрайт ворочался и что-то бормотал, Фэй улыбалась во сне. Видимо, ей в самом деле снился Уренир – горы, лес и водопад в созвездьях радуг, подобный Млечному Пути.

    Поднявшись, я замер на минуту, зондируя сферы земли и небес. Безлюдье, тишина, только посвистывает в скалах ветер… Ничего живого, кроме троих моих спутников; безмолвные камни, пыльные смерчи и где-то далеко – вуаль, почти на грани восприятия. В этой пустыне нам ничего не угрожало, кроме собственной глупости или неосторожности. Но, к счастью, все спящие мудры и осторожны. Лежат, не двигаются…

    Я направился по склону.