|
— Но что это значит? — спросил я. — Прежде всего то, что он, возможно, ненавидит то, что делает. — В этом есть смысл, — кивнул я. — Я об этом как-то не подумал. Я мысленно назвал себя дураком за то, что сам не догадался. Почему мне не пришло в голову, что убийца, возможно, и не получает удовольствия от убийства? — Но он изуродовал лицо репортера, — вспомнил я, — так что у него был еще какой-то мотив, кроме как прикончить его. — У серийных убийц, — сказал Неблин, — мотив нередко носит эмоциональный характер: убийца может быть рассержен, разочарован, смущен. Не впадай в ошибку и не считай, что социопаты лишены чувств, — чувства у них как раз очень обострены, они просто не знают, что делать со своими эмоциями. — Вы сказали, что ему не нравится убивать, но пока он брал что-то на память у всех трех жертв, — стал я рассуждать. — Тут нет логики: зачем брать что-то на память о событии, которое не хочешь запоминать? — Над этим стоит подумать, — сказал Неблин, делая запись в блокноте. — Но теперь пришло время задать вопрос тебе. — Хорошо, — сдался я, вздыхая и отворачиваясь от окна. — Давайте ваш вопрос. — Скажи, что делал Роб Андерс, перед тем как ты стал угрожать ему убийством. — Я не угрожал ему убийством. — Ты говорил о его смерти в угрожающем смысле, — сказал Неблин. — Давай не будем придираться к мелочам. — Мы собрались в спортзале на дискотеку, и он задирал меня — дразнил, выбил у меня стакан… А когда я говорил с другим человеком, он подошел и стал цеплять меня по-настоящему, а я знал только два способа избавиться от него: или ударить, или напугать. У меня есть правило: не трогать людей. Поэтому я его напугал. — У тебя нет правила насчет угрозы убийством? — Прежде не было, — сказал я. — Теперь появилось. — А с кем ты говорил? — Какое это может иметь значение? — Мне просто любопытно, с кем ты говорил. — С одной девочкой. Монстр за стеной издал низкий недовольный рык. Доктор Неблин наклонил голову. — Имя у нее есть? — Брук, — ответил я, неожиданно почувствовав неловкость. — Просто девчонка. Она сто лет живет на моей улице. — Хорошенькая? — Для вас она слишком мала, доктор. — Давай я спрошу по-другому, — сказал он, улыбаясь. — Тебя к ней тянет? — Мне казалось, мы говорили о Робе Андерсе, — заметил я. — Это я из чистого любопытства, — сказал он, делая запись в блокноте. — Ну, мы в любом случае на сегодня почти закончили. Хочешь поговорить о чем-нибудь еще? — Да нет. Я выглянул в окно: между зданиями осторожно пробирались автомобили, словно жуки в лабиринте. В восточном направлении — прочь из города — проехал фургон телеканала «Файв лайв ньюс». — Похоже, он их напугал, — сказал Неблин, проследив за моим взглядом. Возможно, он прав… Постой-ка. Вот оно. Вот то звено, которого мне не хватало. Убийца напугал их. — Это не серийный убийца, — неожиданно сказал я. — Нет? — переспросил Неблин. — Все не так, — ответил я. — Так не может быть. После убийства он не убежал — оставил тело на всеобщее обозрение, облив его этой дрянью. Он не пытался скрыть преступление, он хотел, их напугать. Неужели вы не понимаете? У него была причина! — А ты думаешь, что у серийных убийц нет причин? — Нет у них причин, — подтвердил я. |
