— Неужели ты не понимаешь, как тебе повезло, что у тебя есть возможность выбирать? — сказала она. — У меня никогда не было выбора. Я бы с удовольствием сидела дома и воспитывала тебя. У тебя есть только одна жизнь, детка. И какой путь ты бы ни выбрала, он и будет верным.

И она сдалась. Сказала себе, что у нее нет настоящих причин, по которым ей было бы необходимо работать. У Бобби и Минди будут все преимущества, которых не было у нее самой — частные школы, детство, проведенное в центре Нью-Йорка, обширные связи родителей Мартина. Так что она может просто сидеть дома и воспитывать их.

Я пыталась, подумала Кендра. Пыталась быть тем, чем меня хотел видеть Мартин. Но оказалось, что уверенность в себе и достоинство, которые он, как ему казалось, разглядел во мне в том лекционном зале, не остались при мне, когда я переехала в этот дом и стала женой и матерью.

Дети изматывали ее так, как никогда не изматывала учеба. Теперь, оглядываясь назад, она понимала, что тогда у нее была послеродовая депрессия. Ее мать ездила к ней, тратя по два с половиной часа на дорогу в один конец, пытаясь помочь ей в свои редкие выходные. А потом случилась авария. Полиция сказала, что это был несчастный случай, но Кендра знала, что произошло. Ее измотанная мать — страдающая от недосыпания из-за попыток помочь своей измотанной дочери — просто-напросто заснула за рулем.

После этого Кендра еще глубже погрузилась во тьму. Мартин даже не дал ей возможности познакомиться с кандидатками в няни, прежде чем нанял Кэролайн.

— Этого не будет, — заявил он ей. — Ты ходячая катастрофа, так что права голоса у тебя нет.

Как же ей хотелось убить его в тот момент. Как хотелось освободиться от него.

Теперь же, пять лет спустя, женщина, к которой она испытывала такую неприязнь, практически стала членом ее семьи.

— Эта женщина играла на самых худших твоих страхах, — сказала Кэролайн. — Извини, но я случайно подслушала ваш разговор.

Кендра знала, что стены их старого дома не пропускают шум. Так что, разумеется, Кэролайн подслушивала нарочно.

— Возможно, Бобби и Минди стоило бы начать приносить своим дедушке и бабушке какие-нибудь нездоровые лакомства, — сказала Кендра. — Не могут же эти динозавры жить вечно.

Она не стала бы так мрачно шутить при ком-то другом, но Кэролайн сама видела, как ужасно Беллы относятся к ней. К тому же няня привыкла к черному юмору своей хозяйки.

— Тебе незачем беспокоиться, Кэролайн. Это же просто телевизионное шоу. Дай мне снять эту униформу и переодеться, и я спущусь к ужину.

Поднявшись в свою комнату, она прошла в ванную, закрыла за собой дверь и включила воду. Ей не хотелось, чтобы кто-то услышал ее разговор, даже если это будет Кэролайн.

Она нашла в контактах своего телефона номер, записанный под именем «Майк». Его звали не так, во всяком случае, насколько ей было известно. Она также знала, что это не настоящий его номер, а просто временный. Он давал ей новый номер всякий раз, когда она виделась с ним. Он был слишком ловок, чтобы пользоваться таким номером телефона, который можно было бы отследить. Теперь она уже это знала.

Тогда, в ноябре, ей вообще не следовало говорить ему про это телевизионное шоу. Но она боялась, что он каким-то образом проведает о письме, которое Беллы написали в телестудию, и накажет ее за то, что она ничего ему не сообщила. Он всегда знал больше, чем ему следовало бы знать. Она обещала ему, что избавится от продюсера шоу, и до сегодняшнего вечера та не давала о себе знать.

Он взял трубку после второго гудка, но здороваться не стал.

— Алло? — нервно сказала она.

— В чем дело? — спросил он.

Она рассказала ему, что продюсер шоу неожиданно явилась в дом и заставила ее подписать соглашение об участии.