— А раньше он вам такие экскурсии предлагал?

— Раньше, это когда?

И снова долгая пауза:

— До того, как мы заключили наше соглашение? И я вроде как стал вашим поклонником…

Нет.

Ответом на этот вопрос было четкое и строгое «нет».

До того как Павел Александрович стал присылать мне имитационные цветы, делать сумасшедшие заказы и появляться со мной на светских мероприятиях, я волновала нашего Никиту Владимировича приблизительно так же, как условия жизни пингвинов в Антарктиде.

И почему я сама до этого не додумалась?

Все эти вызовы в кабинет, неожиданно открывшаяся доброта, комплименты и, наконец, как апогей всего случившегося — вчерашняя поездка в такси. Все это началось сразу после.

О чем я вообще думала?

Можно ли поверить в то, что такой со всех сторон блестящий молодой человек и завидный жених вдруг заинтересовался такой серой мышью, как я. Ведь куда логичнее предположить, что все это — лишь реванш за неполученную когда-то Карину Иванову.

— Он бы не стал… — неужели я сказала это вслух?

— Ну я не думаю, что это какой-то коварный план. Никита — неплохой парень, хоть его иногда и заносит…

Так. Этот разговор мне уже совсем не нравится!

— Не знаю, о чем вы, — я резко встала из-за стола, чуть не опрокинув пластиковые емкости. — Как я вам уже и говорила, ничего подобного я за ним не замечала, и никаких таких особых знаков внимания он мне не оказывал. Не понимаю, почему вообще вы считаете возможным со мной это обсуждать.

Я злилась. Злилась на Никиту Владимировича — редкостную сволочь, на саму себя — непроходимую дуру, но почему-то выплескивала эту злость на ни в чем не виноватого Павла Александровича, который, в общем-то, действительно хотел меня предупредить.

— Знаете, мне кажется, я вас уже достаточно навестила и убедилась в том, что вы неплохо себя чувствуете. Так что, пожалуй, я пойду.

— Простите, если я вас обидел, — он выглядел расстроенным, таким расстроенным, что я уже почти пожалела о своей вспышке.

Почти.

Я вышла из его дома, отказавшись от предложений позвать водителя, вызвать такси и хоть как-нибудь искупить свою вину. Вылетела пробкой, чтобы не продолжать этот жутко неприятный разговор.

И конечно, именно в этот момент зазвонил телефон.

— Слушаю!

— Добрый день! — у босса был очень довольный голос. Такой довольный, что мне захотелось расплакаться. Один-один. Соперник повержен. Чем не повод для радости?

Я-то, глупая, все утро думала, что наши с Павлом «отношения» — вроде как большой минус. А выходит — это мой единственный плюс.

— Добрый! — в моем голосе радости не было. — Никита Владимирович, я хотела сказать… Я очень сожалею о вчерашнем. Это было… неправильно и непрофессионально. И вообще… Я буду вам очень благодарна, если Паша об этом не узнает…

— Кто? — он, похоже, не сразу понял, о ком я.

Ну да, учителей же помнят по имени-отчеству!

— Павел Александрович… Мы встречаемся. Я же вам говорила… Я только что была у него… И… обещайте что об этом никто не узнает.

Пауза. И ответ:

— Разумеется. Я обещаю. Извините, я не должен был…

— Мы оба не должны были, — отрезала я. — Извинения тут не уместны. Я очень на вас рассчитываю.

Два-ноль, дорогой мой любитель легких побед.

Два-ноль, и ты опять проиграл.

Только какого черта это у меня катятся слезы по щекам, как будто бы проиграла именно я?

23

В понедельник я проснулась рано.