— Чего они от тебя хотели? — Гостевой стул жалобно заскрипел под моим весом, явно не рассчитанный на орков. Неудивительно, наверняка моих сородичей лечили в общине.

— В основном для удовольствия, а так расспрашивали обо всем подряд. — Он криво усмехнулся. — Дилетанты, нас и не к такому готовили.

Мы немного помолчали. Я любовался краской на стенах, Максимилиан чего-то от меня ждал. Не дождавшись, спросил сам:

— Это был ты? — Заметив, как я внимательно сканирую стены, он закатил глаза: — За кого ты меня принимаешь? Нас никто не прослушивает и не записывает.

— И все равно место незнакомое, а в коридоре подозрительно много полиции. Ты упоминал Подлякова, при чем здесь обычный следователь?

— Пока ты развлекался со своими девушками, в Твери произошло несколько попыток переворота. Бывший начальник полиции с группой верных людей попытался освободить арестованного мной губернатора. Его охраняла всего пара человек. Перед отъездом я попросил Подлякова присмотреть на всякий случай, он бросил клич среди сослуживцев, и почти все они пошли за ним.

— Получается, полиция не бросала город по чужому приказу, они делили власть?

— Можно и так сказать, — хмыкнул Максимилиан и тут же скривился. Несмотря на внешнюю браваду, он оставался очень слаб, и долгий разговор причинял ему боль. — Мы назначили его временно исполняющим обязанности начальника полиции Твери. Оно и логично, он старший по званию среди выживших. Московского капитана убили.

— Жаль его, вроде хороший парень был, — рассеянно ответил я, размышляя о необходимости срочно создать свою разведку. Столько ценной информации прошло мимо! — А княжеская дружина? Они не вмешивались?

— Сидят тише мыши, моя вторая по значимости проблема. Интересно узнать про первую? — Эльф медленно поднял руку и указал на меня дрожащим пальцем. — Она сидит прямо передо мной и ухмыляется во весь рот! И почему ты смеешься? Мой вид тебя веселит?

Глава 25

— Нет, стараюсь сохранять позитивный настрой в столь мрачное время, — ответил ему как можно дружелюбнее. Тяжело раненные бойцы поначалу становятся жутко грубыми и раздражительными, в общении с ними главное — не принимать на свой счет. А потом он привыкнет и смирится. — За последние дни случилось много всего. По-твоему, в чем именно я виноват?

Он смерил меня долгим взглядом и громко вздохнул, как учитель, в двадцатый раз объясняющий теорему незадачливому ученику.

— Ты даже не понимаешь, что сделал, да?

— Думаю, я спас твою жизнь. Князь Могучий и его наследник мертвы, как и другой сын. Обставишь все так, что ты убил их и сбежал из плена, спас своих людей. Станешь героем. И не упоминай меня, чтобы нас не связывали. — Мне не понравилось, как он хмыкнул и усмехнулся. Максимилиан говорил не о мертвом князе.

— Я премного благодарен тебе за проявленный героизм, честно. Но речь совершенно о другом. — Он достал телефон и открыл статью, где с крыши какого-то дома сфотографировали огромную толпу перед одним из моих магазинов. — Ты со своим журналом перевернул все с ног на голову. Всем плевать на арест князя и губернатора, нападение на инквизицию и на то, что Тверь находится на волоске от нового чрезвычайного положения.

— И чем это плохо? Меньше внимания к тебе, сможешь закончить работу и вычистить демонопоклонников в Твери. Как-то много их здесь развелось…

— Целая секта. — Инквизитор продолжал источать сарказм. — Ты правда не понимаешь?

— Объясни уже, — раздраженно сказал ему. — И постарайся обойтись без тяжелых вздохов и закатывания глаз.

Максимилиан медленно кивнул, вернув себе нормальное выражение лица, и спокойно заявил:

— О твоем журнале заговорили по всей империи и за ее границами.