|
А. Некрасова, получившего место попечителя Московского] учеб[ного] округа. Оба они состоят «членами-учредителями» Комитета по Музею (Комитет Высочайше утвержден), оба уже сроднились с нашей задачей и с интересами Музея. – Первым распоряжением Зверева было послать за мною, чтобы сообщить мне распоряжение Великого Князя приехать мне и архитектору Клейну с проектом здания к нему в Петербург. Уже испрошена для представления чертежей аудиенция у Государя. Ныне же вечером выезжаем оба с женами.
9 марта, понедельник В Петербурге. Мы остановились по Екатерининскому каналу, против Казанского собора, чтобы быть ближе ко дворцу вел. кн. Сергея Александровича и к только что открытому Русскому музею императора Александра III. Первый визит к Истомину в Сергиевский дворец, запись там адреса и оставление письма к нему с просьбою об указаниях. Увидимся с ним завтра утром. Ныне пойдем к Помяловским поговорить о Музее и новом министре Боголепове.
10 марта, вторник В 10 часов утра Клейн, остановившийся на Малой Морской, был уже у нас. Поехали в Сергиевский дворец, дорогой Клейн все тужил, что не надел фрака, и потому, когда нам сказали, что Истомин на докладе у великого князя и что будет свободен через ½ часа, мы поехали на Малую Морскую переодеваться. Жизнь великого князя здесь идет усиленным маршем. Около 11 часов стоял целый ряд карет у подъезда его дворца. Истомина осаждают просители и чиновные лица. Покончив на время с ними, он вступил с нами в дружескую беседу. Великий князь, предупрежденный им о нашем приезде, доложил вчера вечером о том государю. Аудиенция назначена предположительно на четверг или на пятницу. Накануне пришлют курьера. В день представления утром Истомин свезет нас в Зимний дворец и познакомит нас со своим братом, полицеймейстером Зимнего дворца; тут нам укажут, через какой подъезд доставить ящики с чертежами, дадут нам рабочих для вскрытия и переноски чертежей в Концертный зал. За полчаса до выхода государя мы оба должны быть на месте. На великое счастье для дела Музея, Истомин увлекается нашею задачей все более и более. В настоящее время у него явилась мысль об учреждении большого зала в Музее для портретных статуи и бюстов славнейших наших деятелей на поприще искусств, наук, литературы. Эту идею о Пантеоне русской славы в этом роде он сообщал великому князю – и как сказать, что она не может иметь будущности? Он просит меня заняться этим вопросом и разработать его в форме «Записки» на имя великого князя и в газетных статьях. Вопрос сложный и серьезный, требующий обсуждения всестороннего, вместе с учеными. Дело разрастается. Ходатайство великого князя о казенной субсидии Музею теперь в полном ходу. Министр финансов Витте упирается, не желая давать 300 тысяч руб. Торговались с ним Некрасов и Зверев, торгуется Истомин, по словам которого великий князь не желает получить менее, по крайней мере, 200000. Ныне Витте будет для этого дела у великого князя. Посмотрим, кто кого осилит. Витте – большой оратор и обладает даром убеждения, а великий князь стоек и силен сознанием престижа, свойственного его положению. К тому же, когда захочет, он может осиливать собеседника любезностью речи и обращения, чрезвычайно искреннего и как-то женственно-наивного…
Илл. 15. Юрий Нечаев-Мальцов
Ныне прием у нового министра. Клейн и я отправляемся к нему в департамент. – Народу было много: попечители учебных округов, губернаторы, директоры средних учебных заведений, дамы, профессоры. В каждой кучке одни разговоры – о новом министре, которому желают счастья в исправлении вопиющих недостатков средней школы и умножении низших школ. На приеме меня и Клейна он был, по обычаю, сдержан и с обычным ему скептицизмом относился к нашим надеждам на жертвователей, повторив свои сомнения относительно Муромцова, которого он издавна считает скупым и мягкобаем. |
