— Раз, — он начал считать повороты на своем пути, — два — это был поворот на лестницу, — три — он свернул в широкий коридор, в который выходили двери административных кабинетов, — четыре — запах крови и пороха в маленьком коридоре сейчас показался невыносимым, в лицо снова ударил слепящий свет телевизионной камеры — оператор увлеченно снимал нелепые меловые контуры — очертания тел на черном от крови ковре Сомнений не оставалось — это был четвертый поворот.

Если бы кому-нибудь из сотрудников спецслужб, или прокурорских работников, расследующих очередное громкое и определенно заказное, убийство, вздумалось вдруг проследить за единственным случайно уцелевшим в кровавой бойне свидетелем, они возможно были бы сильно удивлены его поведением, а возможно сочли бы необходимым повнимательнее присмотреться к этому человеку — тридцатитрехлетнему предпринимателю Кириллу Синявину Покинув место трагедии, он прямиком направился в казино, расположенное буквально в двух шагах от спортивного комплекса. Там последовало недолгое препирательство с охраной и менеджерами, не желавшими пускать в игровой зал посетителя в спортивном костюме. Разрешилось оно, впрочем, традиционно — посредством нескольких зеленых сотенных купюр, казино было не очень высокого класса — игрок в спортивном костюме там врятли оскорбил бы своим видом чей-либо взыскательный взор Расположившись за игровым столом он спросил двойную порцию виски и немного понаблюдав за игрой сделал подряд две очень крупные ставки, поставив оба раза на число четыре.

Случившееся далее было единственным прецедентом в практике казино и надолго повергло в шок его персонал и завсегдатаев, к тому же, сильно растревожило владельцев Два раза кряду шарик как заколдованный замер на цифре четыре Таинственный игрок совершенно бесстрастно распихал по карманам девяносто четыре тысячи долларов и не глядя по сторонам покинул казино.

Никого из местных бандитов почему-то даже не посетила мысль хотя бы проследить его дальнейший путь, а одна из тех девочек, что во множестве липнут к стойке бара и игровым столам, утверждала потом, что на светлых спортивных брюках незнакомца были заметны бурые пятна, очень похожие на кровь Ей, впрочем, никто не поверил.

— Мне следовало тогда умереть вместе с ним, а я зачем-то все цепляюсь за жизнь, — подумал Павлов совершенно спокойно и отстраненно, словно речь шла о каком-то другом человеке. Мысли о самоубийстве иногда посещали его и он даже обдумывал подолгу, как мог бы наиболее прилично уйти из жизни, но та инерция, в силу которой он жил и даже относительно сохранял привычный образ жизни была еще очень сильна, самоубийство, поэтому, потребовало от него больших эмоциональных да и физических наверное сил, а их просто не было в его стремительно дряхлеющем теле.

За окнами занимался бледный и слабый, как чахоточное дитя, зимний городской рассвет — следовало начинать новый день, только тем и отличающийся от предыдущих, что еще на один шаг был ближе к финалу.

Факультет встретил его обычной утренней толкотней и гомоном, что всегда заранее уже, еще за порогом здания раздражало его и приводило в привычное состояние — надменной отрешенности и умного, злого, часто просто ни за что уничтожающего собеседника, сарказма По этой причине многие теперь его недолюбливали и почти откровенно сторонились Студентам же деваться было некуда и они притихшей стайкой ждали его возле запертых дверей аудитории Но — получили неожиданно счастливую отсрочку.

— Евгений Витальевич, — по коридору навстречу ему спешила сотрудница деканата, немолодая уже и давно работающая тут женщина, из тех, кто помнил его перспективным аспирантом и плей-боем, — Женечка, тебе пакет.

Вблизи, когда студенты уже не могли расслышать, она назвала его по имени и ласково заглянула в хмурое, осунувшееся более обычного после вчерашней бессонной ночи, лицо.