Она виновато вздохнула и тихо произнесла:

— Я понимаю, о чем ты… Мне тогда казалось, что меня вживую рвут пополам. Но я тогда была не в состоянии тебе ничего объяснить… Когда ты перенесся к нам и сам все увидел… Это ведь просто чудо! Но представь себе, что я рассказала тебе там у тебя, в самоуверенном девятнадцатом веке, всю правду о себе, и подумай, насколько быстро бы меня увезли в Бедлам*?

*госпиталь святой Марии Вифлеемской, психиатрическая больница в Лондоне с 1547.

Я не стал оправдываться и уверять, что в любом случае ее никуда бы не увезли, а всего лишь подобрали врача, тогда бы мои слова доказали, что все мои прежде пережитые обиды были чистой воды эгоизмом. Но это было абсолютно несправедливо по отношению ко мне, когда я думал, что потерял любимую жену, что меня бросили и предали. Так что я не стал продолжать тему и всего лишь сурово предупредил:

— Имей в виду, так или иначе, но я не намерен больше с тобой расставаться.

Она рассмеялась, и в ее смехе не было ни толики радости, уперлась на руку и поднялась, присаживаясь рядом.

— Если бы это все зависело от меня… — грустно вздохнула Джулиана.

— Есть какие-то препятствия, о которых я не знаю? — подняв брови, поинтересовался я, упершись о камни локтями. — Что-то я понял, став невольным слушателем вашего разговора за стенкой, но в общем, многое тебе придется пояснить. Например, кто тебя утром обидел? — Шершавая поверхность камня вонзилась в пальцы, когда незаметно я стиснул кулак.

Джил равнодушно отмахнулась:

— О… Это вовсе мелочь, какой-то местный мачо, которому приглянулась молодая служанка…

Я удивленно уточнил:

— Мачо? Кто это?

— Выходец Иберийского полуострова. Вообще-то это уничижительная кличка крестьян Нового света, говорящих по-испански, те, у кого нет ни мозгов, ни совести, ни чести. Тот, кто готов родную мать или дочь продать за кусок хлеба. Тот, кто никогда не придет на помощь, и, кто прячет глаза от страха.

Я покачал головой, догадываясь, о ком шла речь. Но с этим мерзавцем я решу дела позже, пока надо устроить жену в нормальную кровать и запретить на сегодня заниматься историей!

Резко встал, протянул руку супруге и озвучил краткий план на ближайшее будущее:

— Думаю, лучше нам отложить все заботы и разговоры на завтра… пока нам надо добраться до кареты. Я покажу, где снял нам номер, думаю, ты будешь довольна…

Удивление осветило лицо Джулианы, а на ее губах появился намек на улыбку, которая свела все мои деловые замыслы к нулю.

— Да? И где же? — прошептала Джил, поддаваясь моим поцелуям.

— В Резине, это возле твоих раскопок…

— Это действительно чудесно. Прямо под Геркуланумом… — нежно прижимаясь, еще тише прошептала она.

Ее реплика осталась без ответа, так как я решил еще немного отложить наш отъезд.

Всю жизнь стремишься к совершенству, а потом выясняется, что тебя любили за изъяны…

Яркий солнечный свет заливал комнату, когда я с трудом открыла глаза. Артур, сквозь сон, почувствовав мое желание отстраниться, еще крепче прижал меня к себе.

— Спи, еще рано… — тихо прошептала я, когда он обхватил меня на манер игрушечного плюшевого медведя.

Я обернулась к мужу, с нежностью наблюдая, как он сквозь сон мне улыбается.