— Да, давно я не смеялся, — сказал дух Шелестовых.

— И мне сейчас никто не пересказывает лекции, — добавил Старый Герберт, «предок» Лина. — Он опять хочет засунуть меня в машину?

— Да, — ответил я.

— Не знаю как, но то топливо работает ещё сильнее, пока я рядом. Какая-то магия, странно.

— Какая тебе разница?

— Да никакой. Но всё же это лучше, чем сидеть в свече или камне. И лучше, чем слепым духом летать над землёй.

— Да-да, — согласились другие духи.

— Ты говорил тогда про остальных, — сказал я. — Что я не один. Что это значит?

— Но ты и правда не один, — ответил дух из академии. — Сначала вас было четверо.

— Да, — согласился Старый Герберт.

— Но когда ты меня забирал, вас стало пятеро.

— Их и было пятеро, — сказал дух Шелестовых.

— Что это значит? — я повторил вопрос.

— А ты уверен, что хочешь знать? Если ты их не видишь, то…

— Говори, — потребовал я.

— Ладно. Есть твой дух, который в этом теле главный. И к твоему дух привязан другой, который не говорит и не может говорить. Но его срастили с тобой очень-очень давно. Он почти часть тебя.

— Топор? — спросил я. — Мой Карнифекс?

— Наверное. У него есть воля, но он подчиняется тебе. И рядом ещё один дух, приращённый к твоему совсем недавно. Он тоже не говорит и тоже скоро будет частью тебя. Но он тоже очень силён.

— Меч.

— Наверное.

— Кто ещё?

Все три духа молчали долго.

— Говори.

— Я присматриваюсь, — сказал дух академии. — Сложно сказать. Он не показывается мне.

— Он раньше был в этом теле, — неуверенно произнёс Старый Герберт. — Будто его хозяин. Но он теперь гость, ведь он сам отдал всё тебе.

— И что он делает?

— Я не знаю. Но он меня пугает.

— Он видит твоим глазом и смотрит за твоими поступками, — сказал дух Шелестовых. — Проверяет, следишь ли ты за своим словом. Всё ли ты делаешь, о чём тебя просили. Ведь для этого тебя и пустили сюда.

— О, а откуда ты знаешь? — спросил Старый Герберт. — Этот дух просто в теле, но он…

— Догадался. Но я почему-то думаю так. Будто я знаю это. Как и то, что перед нами стоят палач, хотя я не знаю, откуда это знаю.

— Это из-за метки. Мы все видим метку…

— И кто последний? — спросил я. — Вы упоминали ещё одного.

Они молчали ещё дольше.

— Мы не знаем. Но он самый страшный. Он в этом теле дольше всех. И он старше тебя.

Все три огонька заколебались.

— Вы меня ещё больше запутали, — сказал я.

— А тебе разве не плевать? — спросил Старый Герберт. — Ты же такой человек, тебе лишь бы работало. Он же тебе не мешает.

— Тоже верно, — ответил я.

— Громов? — окликнул меня Лин. — Раз ты умеешь с ними говорить. Что они рассказывают?

— Пошлые шутки про секс и женщин.

* * *

— Если честно, — сказал Инжи. — Никогда не любил эти места. Нет, не в том плане, что мне не нравится Ограния. Я её обожаю, но предпочёл бы родиться на юге. В Калуросе, например. Тут слишком холодно.

Он лежал на кровати. На лбу пропитанная какими-то травами повязка, от которой шёл запах лекарств.

— Но раз я должен был стать правителем, мне бы пришлось остаться здесь навсегда. Хотя сейчас…

— Хочешь уехать на курорт? — спросил я с лёгкой усмешкой и сел на деревянную табуретку поудобнее.