Не раздумывая, Лена вновь влезла в «закрома» и поехала по городам и весям с конкретной заинтересованностью предметами древней мебели.

Плохо или вполнакала Елена Невельская никогда ничего не делала, и сложился из всех этих изысканий уникальный материал, подкрепленный множеством фотографий. Когда-то в школе Лена увлекалась фотосъемкой и даже в студию ходила, но с окончанием школы забросила эти занятия. Пришлось вспомнить и еще поучиться кое-чему, чтобы снимать самой, правильно выставлять свет, улавливать нужный ракурс, — словом, много чего пришлось осваивать по ходу, таская с собой тяжеленную аппаратуру. Но когда снимки стали получаться действительно классные, ей каждый раз прыгать от радости хотелось!

В конце концов перед ней была увесистая папка и естественный вопрос: что с ней делать?

Что делать, Ленка решила за одну бессонную ночь. Утром обзвонила самые солидные журналы от интерьерных дизайнерских до «Вокруг света», ничуть не смущаясь, представлялась журналисткой газеты, в которой работала раньше. Надо сказать, что имя ее к тому времени уже было известным в кругах журналистов, чем сейчас она и воспользовалась, предлагая свой материал к рассмотрению.

Почти нигде не отказали!

Лена обошла всех главных редакторов, на меньшее — замов или ответственных редакторов — не соглашалась. Рассказывала вкратце содержание материала, показывала снимки и присматривалась к реакции, к людям. Как-то не хотелось отдавать свое детище в равнодушные руки.

Честно сказать, кое в какие «руки», предложившие напечатать материал, сильно урезав и изменив, и не отдала.

Может, и не сложилось бы ничего, Лена уж подумывать стала, что надо идти каким-нибудь иным путем, но…

Пришла она в известный и солидный, как Лондонский парламент, журнал, освещавший мировую культуру, историю стран и городов, воспользовавшись уже проверенным «заходом» под прикрытием неизъятого удостоверения. Пришла, по большому счету ничего не ожидая: вроде и не совсем в тему, и предположить не могла, что сможет сотрудничать с такими «путешественниками».

Вошла в кабинет главного редактора, увидела Николая Васильевича Забарина и поняла, что никуда не уйдет, пока не уговорит его взять материал!

Уговаривать не пришлось.

Она с энтузиазмом рассказывала о своих исследованиях, находках, показывала снимки, и только набрала наивысшие обороты красноречия, как он ее перебил:

— Оставляйте. Я просмотрю. Контактные телефоны оставьте у секретаря.

Ленка сбилась, а он, посмотрев на нее въедливо и пытливо поверх стильных очков, спросил неожиданно:

— В газете-то своей работаете?

— Нет, — вздохнув покаянно, призналась она.

— То-то, я смотрю, ваших статей давно не видно. Выгнали или сами ушли?

— Ушла.

— Что так? Обладаете прекрасным слогом и вроде в фаворе находились, первые полосы… Конфликт с начальством?

Он чем-то неуловимо напоминал Познера — возрастом, манерой держаться, лицом, морщинами и непростым, мудрым взглядом.

— Все вместе, — чистосердечила Ленка. — И с начальством, и с собой.

Он посмотрел долгим проницательным взглядом и вдруг улыбнулся открытой, щедрой улыбкой.

— Идите, Елена, я просмотрю материал, по возможности быстро.

А в два часа ночи он позвонил.

Ленка, спросонья не понимая, что звонит и, главное, где, долго искала тренькающую трубку, одновременно предпринимая попытки открыть глаза.

— Да! — наконец удалось ей ответить.

— Это Забарин! — по-деловому представился он.

— Какой Забарин? — только не возмутилась она.

Он рассмеялся легким, приятным смехом.

— Спите?

— О господи! — начала соображать Лена.