|
Их больше падало под вьюгой, Но все же мощностью упругой Они сразили палачей.
XI
Октябрь! Октябрь! Мне страшно жаль Те красные цветы, что пали. Головку розы режет сталь, Но все же не боюсь я стали.
Цветы ходячие земли! Они и сталь сразят почище, Из стали пустят корабли, Из стали сделают жилища.
XII
И потому, что я постиг, Что мир мне не монашья схима, Я ласково слагаю в стих, Что все на свете повторимо.
И потому, что я пою, Пою и вовсе не впустую, Я милой голову мою Отдам, как розу золотую.
<1924>
«Неуютная жидкая лунность…»
Неуютная жидкая лунность И тоска бесконечных равнин, — Вот что видел я в резвую юность, Что, любя, проклинал не один.
По дорогам усохшие вербы И тележная песня колес… Ни за что не хотел я теперь бы, Чтоб мне слушать ее привелось.
Равнодушен я стал к лачугам, И очажный огонь мне не мил, Даже яблонь весеннюю вьюгу Я за бедность полей разлюбил.
Мне теперь по душе иное… И в чахоточном свете луны Через каменное и стальное Вижу мощь я родной стороны.
Полевая Россия! Довольно Волочиться сохой по полям! Нищету твою видеть больно И березам и тополям.
Я не знаю, что будет со мною… Может, в новую жизнь не гожусь, Но и все же хочу я стальною Видеть бедную, нищую Русь. |
