Поможет ли усиленное патрулирование? Только это и сулило хоть какую-то надежду: возможно, это погасит безумные устремления убийцы. Зная о том, что повсюду полицейские, он рассудит, что достаточно и одного триумфа, которым можно будет упиваться на склоне лет. Было в убийстве бедняжки Полли что-то не до конца сформировавшееся, даже незрелое. Оно было больше похоже на прибытие экспедиционного корпуса, а не полномасштабную оккупацию; убийца хотел проверить, сойдет ли ему это с рук, на что это будет похоже, чему он сможет научиться, и усиленное патрулирование улиц станет для него непосильной задачей.

В конце концов, несмотря на то что дерзости ему было не занимать, ему очень повезло, когда он разминулся с черными мундирами, покидая место преступления. Это должно насторожить его; он наверняка ожидал, что на его стороне будет что-нибудь еще помимо голого везения. И впредь, освоив азы, убийца будет действовать тоньше.

Я покинул «Альму» с блокнотом, заполненным моей скорописью, и стал искать кэб, чтобы поскорее вернуться в редакцию. Я торопился завтра поразить Лондон новыми разоблачениями. Однако Коммершл-стрит была запружена экипажами, и я сообразил, что от кэба мне не будет никакого толку. Поэтому я решил пройти несколько кварталов пешком до пересечения с Уайтчепел-роуд, и если эта широкая улица окажется более свободной, взять кэб уже там. Мои карманные часы показывали почти восемь, и я отправился быстрым шагом.

Вдруг до меня дошло, что хотя я был в Уайтчепеле далеко не в первый раз, на самом деле у меня до сих пор не было возможности хорошенько ознакомиться с районом. И вот сейчас у меня наконец появилось время рассмотреть эти адские трущобы, где затаился убийца, где прогуливались дамочки, где ходили выискивающие их мужчины, где в воздухе витали секс и смерть.

Я увидел огромное столпотворение людей, ищущих какие-либо средства к существованию (а доступны были все средства) посреди гвалта, пыли, запаха конского навоза и человеческих испражнений, аромата всевозможных кушаний, в том числе мяса, фруктов и сладостей, предлагавшихся в изобилии на прилавках, облепивших тротуары, туалетной воды, которой дамы предположительно брызгались в промежутках между деловыми встречами, и вездесущего лондонского едкого зловония от дыма всевозможных угольных топок, по слухам, изредка соединяющегося с нездоровыми морскими испарениями, образуя туман, ватным покрывалом окутывающий город. Но в первую очередь ощущались суета, шум, суматоха, торопливость людей, которые, сами того не сознавая, проживали свою жизнь без особых мыслей, надежд и забот.

Это был фестиваль всевозможных головных уборов, поскольку в те времена никто не ходил с непокрытой головой. А под ними мужчины, в основном в сюртуках из плотной ткани или твидовых пиджаках, все в темных галстуках, тугой уздой стягивающих шею, с лицами, по большей части скрытыми бородой, непостижимые и загадочные, снующие туда и сюда. Не все из них охотились на проституток, но, думаю, справедливо будет сказать, что охотились все – кто на пиво в питейном заведении, кто на устрицу на прилавке, кто на кусок мяса, кто на какой-нибудь фрукт, на новую безделушку, на шляпку для возлюбленной, на адвокатскую контору, на безносого уродца, на сиамских близнецов, на волшебные представления, на уличных музыкантов, будь то настоящие негры или крашеные, или на что там еще, и я не могу сказать, что вам будет угодно. Некоторые просто с любопытством глазели по сторонам, поскольку в последнее время стало обычным делом приходить сюда из чопорного Сити поглазеть.