Переноска завершилась благополучно, меня опустили в мягкое.

– Господа, оставьте нас. Страннику нужен покой.

Послышались шаги, хлопнула дверь. Мне ко лбу приложили мокрое полотенце, обтерли лицо. Я чуть не застонал от удовольствия – так это было приятно, и открыл глаза.

Я лежал в кровати в большой, светлой комнате. Рядом сидела брюнетка с породистым лицом и сложной, высокой прической. Одета она было в глухое платье «под старину».

– Очнулись, Григорий Ефимович? – женщина нежно провела ладонью по моему лицу.

Почему Ефимович? Я же Петрович…Рука брюнетки дошла до бороды, спустилась на грудь. Бороды???

Я чуть не закричал, резко сел в кровати. Голова закружилось, меня качнуло. Женщина забеспокоилась:

– Дорогой мой, не надо волноваться, будьте любезны, ложитесь обратно – под нажимом ее ладоней я вновь опустился в кровать, глубоко вздохнул. Тело слушалось плохо, я был словно космонавт в необмятом скафандре.

– Сейчас скажу повару, чтобы согрел вам куриный бульон, вам всегда помогает после припадков.

Брюнетка шурша юбками вышла из комнаты, а я с трудом спустил ноги на пол и оглядел комнату в поисках зеркала. Нашелся только таз с водой на табуретке и в нем отразилось… обветренное, морщинистое лицо с крупным бугристым носом, полными плотоядными губами, длинной черной бородой и глубоко сидящими глазами. Длинные волосы были разделены пробором надвое. Ноги в портянках… Пробор, которого я никогда не носил… Да что со мной? Я поднял руку потрогать пробор и нащупал справа большую шишку. Почему-то открыл рот, посмотрел на ровные, белые зубы. Ощупал себя руками.

Тело не мое. Руки не мои. Я не я.

А кто?

Женщина сказала «Григорий Ефимович».

И тут меня подбросило. Я что, в теле Распутина?!?

Я рухнул на кровать, завывая от ужаса и снова провалился в темноту.

В себя я пришел только ночью. Открыл глаза – комната на месте. Закрыл глаза.

Если я потерял сознание в архиве и до сих пор не пришел в себя? И все вокруг – галлюцинация? Тогда надо спать и надеяться на врачей. А если нет?

На стенке рядом с подушкой зашуршало, я снова открыл глаза и увидел таракана. Это было так реально и так неожиданно, что я шарахнулся.

– Очнулись, Григорий Ефимович?

Оказывается, я в комнате был не один, рядом проснулась сиделка. В полумраке ее не разглядеть, лампадка у икон дает слишком мало света… Лампадка! Я застонал и снова потерял сознание.

Вроде бы ненадолго – все еще ночь. Или это следующая? Глюк никуда не делся, стоило мне пошевелиться, как сиделка завозилась и открыла глаза и пришлось мне замереть и изобразить спящего.

Распутин! Юродивый сибирский крестьянин, целитель, друг царской семьи. Был застрелен в декабре 16-го года в доме князя Юсупова.

С большим трудом я не поддался истерике. Глюк, глюк, конечно глюк… Но внутренний голос мерзенько подначивал – ага, конечно, головой ты не ударялся, в роду подобных болезней не было, не кололся, не нюхал…

Нюхал!!! А что если Федя подсыпал мне клофелину или что там подсыпают? Ну да, мы поехали на шашлыки, вот там и… «А почему ты тогда не помнишь поездку?» осведомился внутренний голос, «Память отшибло?» Ну да, как там мама это называла, ретроградная амнезия.

А если не глюк, если я действительно Распутин? Тогда мне конец. Я же ничего тут не знаю, не умею… даже эти чертовы портянки сам вряд ли намотаю. Я хоть и служил год в армии, но у нас уже были берцы с носками. Господи, о чем я думаю…

Господи!!! Да меня только за незнание молитв сожрут с потрохами, Гришку в хлыстовстве обвиняли, духовная консистория, эдакие православные инквизиторы, расследовала.