– Я скоро приеду в участок. Успеешь найти за полчаса?

– Сначала расскажешь, что нужно. Может, моих компетенций хватит.

Он отключился со смехом. Говард отложил телефон, сделал несколько глотков воды из пластиковой бутылки и, откинув солнцезащитный козырек, открыл зеркало. Глаза красные, под ними круги. Ему надо поспать, но адреналин не давал расслабиться. Молодой полицейский боялся, что, если остановится хоть на минуту, маньяк снова убьет.

До участка Говард добрался за сорок пять минут. В машине негромко играли песни Queen, на душе скребли кошки, тело отчаянно молило о сне или хотя бы о кофеине, а мозг лихорадочно соображал. Он выстраивал проекции и взаимосвязи, искал совпадения. Перед внутренним взором вставали десятки прочитанных дел.

Карлин надолго выбыл из игры, а его сотрудники так и не смогли составить человеческий профиль убийцы. Все сходились на том, что он художник, но Говард уже сомневался. После встречи с Мертом он подумал о том, что желание рисовать у Рафаэля задавлено. Он не хочет создавать картины как все, не хочет пробиваться как все. Он не хочет сложных нечестных путей, которыми пронизаны сценарии успеха. А еще, вероятно, он с неприязнью относится к успеху своих несостоявшихся коллег по цеху.

Он не художник, но точно работает с художниками. Помощник, администратор, репортер. Любая профессия, при которой он может контактировать с художниками, учиться и искать идеи. Его зацикленность на ангелах для Говарда оставалась покрытой мраком. Либо он видел в подобной технике высшее выражение творческой силы, либо пытался что-то донести. Аксель говорил, что, вероятно, зритель здесь не весь город, а кто-то конкретный. Кто? Родители? Значит, жертва – родители? От всех этих мыслей голова шла кругом. Говард припарковался и выскочил из машины.

Не оглядываясь, он пошел в крыло, где располагался отдел криминалистический экспертизы, рассчитывая найти там Тресса. Нужно восстановить белые пятна. Найти все места, которые посещали Мерт и его супруги. Проверить, где он жил, где работал. Где отдыхал. Нужно поднять дела из архива, получить разрешение и действовать.

Говард остановился у двери в отдел Тресса, будто натолкнулся на невидимую стену. Нужно пересечь места Мерта и те, которые уже выписаны на стене. Вероятнее всего, маньяк поменял место жительства и даже работу. Но вряд ли он изменил метод выбора детей и принятия решения о датах. Кстати, даты – это всегда важно. Видимо, сегодня тоже не придется спать.

* * *

Семь часов спустя

Говард Логан сидел в отделе криминалистической экспертизы с выключенным светом и пялился на тускло поблескивающий экран старого компьютера, который имел доступ к архиву. Архив – дело тонкое, и работать с ним любили не все, но Говард ощущал странное удовольствие, копаясь в старых делах. Он не обращал внимания на то, было ли раскрыто дело или перешло в классический «тухляк». Он искал закономерности и испытывал сумасшедшее удовольствие, когда разрозненные кусочки складывались в картинку. Он буквально чувствовал, что искать. Сейчас задача была другой; Говард, десять раз составивший список мест, где бывал Мерт, и тех, с кем общался, чувствовал себя так, будто получил Нобеля. Мысль родилась где-то в самой глубине естества и вспыхнула перед внутренним взором ослепительным фейерверком, на некоторое время лишив стажера способности соображать. Он тупо смотрел в экран монитора, ни о чем не думал и старался сохранить здравый рассудок.

Он взял списки, составленные по текущим жертвам. Наложил их на дату смерти второго ребенка Мерта. Разочаровался, обнаружив, что совпадений так же много и они такие же беспорядочные. Мерт относился к среднему классу и в городе с монополиями в определенных отраслях имел тот же набор потребительских и поведенческих характеристик, что и любой из родителей жертв. Но в момент, когда Говард сравнил списки времен первой жертвы и все, что получилось в 2000–2001 годах, кое-что прояснилось.