– Они прекрасны, – проговорила Теодора, улыбаясь. Ее щеки заалели от удовольствия. Она подошла к Сэму и целомудренно поцеловала его в щеку.

Мун удержался от того, чтобы прижать ее к себе, и лишь улыбнулся, глядя ей в глаза.

– Тебя очень долго не было, – жалобно сообщил он.

Рядом с ней он чувствовал себя двадцатилетним мальчишкой. Психоаналитик говорила, что Теодора слишком юна, чтобы понять его, но в моменты, когда она была рядом, Сэму казалось, что это он слишком юн рядом с ней. В каждом ее движении, в каждом взгляде сквозила почти вековечная мудрость. Он, всегда тонко чувствующий людей и любые отклонения от привычного и нормального, порой не верил, что эта женщина – человек. Человек не может быть настолько совершенным, настолько контрастным. Мисс Рихтер сочетала в себе то, что нельзя было сочетать. И в этом жила изрядная доля безумия. Она молода и богата. Успешна и одинока до начала романа с Сэмом. Она не стремилась стать его женой, хотя любая другая на ее месте продала бы душу за саму возможность. Она была холодна и жестока в работе и в разговорах вне дома, но дома превращалась в милую и нежную, заботливую и слабую женщину. А в постели она сводила его с ума. Многоопытный мужчина, он никогда и ни с кем не испытывал и сотой доли подобного. Она вынимала его душу. Наверное, ему действительно стоит завязывать с выпивкой. Ведь, глядя на нее сейчас, он был готов поверить в то, что перед ним стоит замаскированный демон. Или ангел.

Тео опустила лицо к цветам и замерла на несколько секунд. Тяжелые пряди рассыпались по хрупким плечам и спине, когда она вытащила из прически шпильки. Мун не выдержал. Он шагнул к ней, встал за ее спиной и опустил руки на плечи женщины, касаясь пальцами ключиц. Теодора не пошевелилась, но он почувствовал, как расслабляется ее тело. Голова кружилась от выпитого, от переживаний, но художник упорно стоял рядом с ней, собираясь с силами. Он чувствовал странную робость. Было мучительно сложно развернуть ее к себе и поцеловать так, как он мечтал. Сложно. Почти что страшно. Но она ему помогла. Тео сбросила мужские руки с плеч и положила ладони ему на грудь. Приподнялась, потянулась к губам и медленно поцеловала. Почувствовав вкус ее губ, Сэм мгновенно забыл и про робость, и про усталость, и про Рафаэля, и про алкоголь. Сознание отключилось.

Он снова потеряет часы. И в этот раз будет помнить меньше обычного.

* * *

Несколько часов спустя

Самуэль лежал в своей постели, глядя в потолок. Он проснулся от мучительной жажды, но так и не рискнул встать: Теодора спала, доверчиво положив голову ему на плечо. Ее волосы разметались по подушке, лицо было спокойно и безмятежно. Тонкая рука покоилась на его груди, чуть сжав кожу, левая нога переброшена через его талию. Это было так непосредственно и так легко, что Муну страшно не хотелось ее тревожить и разбивать очарование. Как всегда, он плохо помнил, что они делали, но в теле царило такое блаженство, что воображение быстро дорисовало провалы. Он и правда отключался рядом с ней. Но беспокоиться ни о чем, когда он просыпался в ее объятиях. Что он мог сделать плохого?

Художник машинально перебирал темные волосы женщины левой рукой, рассматривая белоснежную лепнину потолка. Он знал, что до рассвета еще как минимум час. Знал, что не уснет, даже если попытается. Понимал, что ему нужна медицинская помощь, но не был готов к тому, чтобы за ней обратиться. Во снах он снова становился Рафаэлем, эти видения начинали преследовать его наяву. Но сейчас, рядом с Тео, он не думал о смертях. Сейчас ему было стыдно за измены.