Все заметили, что Краснов со своим наганом и независимостью стал для него не просто соперником в делах амурных, а самым настоящим заклятым врагом. От закипевшей в Сашкиной груди ненависти, злобы и простого мальчишеского отчаяния, он никогда не смог бы простить Краснову его смелости и прямолинейности. Ведь сегодня Валерка, на глазах всех пацанов, которые считали Ферзя авторитетом, одержал победу и старался принизить его значимость среди поселковых ребят. Ферзь никогда не прощал такого отношения к себе. Прищурив глаза подобно хищнику, он сказал:

— Давай фраерок, на кулаках биться, или ты без «волыны» не в состоянии за себя постоять!?

Ферзь знал, точно знал, что запросто уложит Валерку с первого удара. Ведь он всегда рассчитывал на свою силу и ту природную наглость, что досталась ему от его бандитского папаши, промышлявшего по Смоленску разбоями.

— Я на тебя, Саша, плевать хотел с высоты этой колокольни! Нет у меня желания биться с тобой на кулаках! Твое мифическое царство над этими пацанами, мне совсем не нужно! — равнодушно сказал Валерка. — Ты Сашка, просто дурак! Ты хочешь, остановить прошедшее время и совсем еще не понимаешь, что ты уже не сопливый пацан, а взрослый мужик. У нас с тобой Ферзь, очень разные представления об этой жизни, да и пути в ней абсолютно разные, — сказал спокойным голосом Валерка, не сдавая своих позиций.

Пацаны, собравшиеся поглазеть на разборки, в тот миг так ничего и не поняли из происходящего. Червонец со стволом мог вполне поставить Ферзя на место, но делать этого почему-то не стал!? И тогда всем стало ясно, что ему это не надо. Не надо…

Пока соперники разбирались между собой в споре, на выстрелы, прозвучавшие в руинах, поспешил местный участковый милиционер, который и поставил окончательную точку в их споре.

Местный легавый дядя Жора, был из рабоче-крестьянских органов милиции и прекрасно знал, что кто-то из пацанов просто балуется найденным где-то огнестрелом. Но, все же, исполняя долг, он на всякий случай вытащил револьвер, чтобы своим вооруженным видом навести на дворовую шпану настоящий страх. Держа в руке потертый временем милицейский наган, он стал аккуратно переступать через кирпичи, стараясь быть незамеченным. Но пронзительный свист прозвучал над головой милиционера и многогранным эхом отразился от стен разрушенной церкви, предупредив всех о приближающейся опасности.

— Атас, пацаны, легавые! — прокричал Синица, и вся компания разом вспорхнула, словно воробьи с проводов, и бросилась бежать из развалин тайными «партизанским тропами», которые они изучили до самого последнего кирпича и закоулка.

Лишь Валерка-Червонец да Сашка-Ферзь, так и остались на месте, молча глядя друг другу в глаза.

— Что засранцы, попались!? Я вам, бля… сейчас покажу, как из наганов в божьем храме палить! — сказал он, подойдя вплотную к противоборствующим сторонам. — Ну-ка черти, давайте выворачивайте свои карманы! — сказал дядя Жора в надежде увидеть у ребят боевое оружие, выстрелы которого еще несколько минут назад доносились из руин.

По приказу участкового, подростки, насупившись, не спеша, вывернули свои карманы, но к удивлению дяди Жоры в них ничего, кроме папирос и спичек не было. Валерка, зная примитивные заморочки местного легавого, загодя и незаметно скинул ствол в черное узкое окно, ведущее в подвал храма.

Не веря своим глазам, милиционер еще раз лично обыскал каждого из них и, убедившись, что признаков оружия не найдено, тут же спрятал в кобуру свой потрепанный револьвер. Сняв свою синюю фуражку, он вытер платком со лба пот, и каким-то удрученным скрипучим голосом сказал:

— Так, засранцы, считайте, что вам на сегодняшний день крупно повезло! В следующий раз Фикса, я тебя выверну наизнанку! Даже если я найду хотя бы один патрон, то я вас обоих посажу за бандитизм, по указу от апреля этого года нашего вождя товарища Сталина! Тебя Краснов, это тоже касается! Я не посмотрю, что твой папочка военпред на тридцать пятом авиационном заводе.