– За что мне такое наказание?! – Рот выплевывал слова вместе со слюной, а глаза стали цвета платья. – За какие грехи?! Сраные жопы. Грязные рожи. Зассанные штаны.

Она оперлась спиной о дверной косяк, закрыла лицо руками и сползла вниз по стене.

– Я хочу как человек! – почему-то объясняла она нам, а ее рот кривился в жалкой гримасе. – В красивом платье в ресторан! На танцы с мужиком. Чтобы меня водили, а не сикуху, которая младше на двадцать лет! Но у меня на работе сраные жопы. Дома кастрюли и уроки. А больше ничего в этой жизни нет. И все это из-за детей! Ну, почемууууууу?

Она страшно закричала, подняв голову к потолку, а все мы, затихнув от ужаса, смотрели на ее красный, искривленный рот.

Змеиное платье возникло в двери бесшумно. Узкая рука в тонких кольцах легла на пылающее плечо.

– Иди к остальным. – Новенькая воспитательница помогла нашей подняться.

– Зачем?!

– Посидишь отдохнешь. Вот зря ты стакан за стаканом.

– Не твое дело!

– Конечно. Я тебя провожу, а потом уложу детей. Сидите тихо, – бросила она нам.

Было слышно, как удаляются две пары ног. Цок-цок. Цок-цок. Мы вслушивались в незнакомые неровные звуки. За окном раздался еще один хлопок и вспыхнул новый – на этот раз оранжевый – салют. Но мы даже не шелохнулись, только на миг зажмурились. Сказали же. Новый год.

Полдника и ужина в тот день не досталось никому. Нас уложили в тихий час и забыли в кроватках до самой ночи: взрослые были заняты. Я долго раскачивалась влево-вправо, стараясь убаюкать сама себя, но никак не могла уснуть из-за голода. Потом, обессилев, свернулась под одеялом в клубок. Детская кроватка давно оказалась мне мала, но другой в спальне не было. Приходилось спать, подтянув к подбородку колени.

Той ночью я проснулась от резкой боли, распахнула глаза и увидела перед собой вспышку красного света, над которым качалась голова бабы-яги. Я затряслась от ужаса и моментально втянула ноги. Опять забылась во сне, и они высунулись в проход! Воспитательницы били меня по ногам каждый раз, как я случайно вытягивалась. А теперь еще и баба-яга об этом узнала! Все потому, что я не умею нормально спать. За это меня наказывают. Я плохая! Увидев, что преграда пропала, старуха тут же забыла обо мне. Пошатываясь и цепляясь когтистой лапой за спинки кроватей, она пошла к другим торчащим в проходе ногам. Аня! Я то ли вскрикнула вслух, то ли заорала мысленно, но подруга меня услышала – ее ноги дернулись и втянулись в кроватку. Баба-яга не успела. От ярости она стала стегать прутья кроватки. Под свист и шлепки скакалки за стеной раздался мелодичный стеклянный звон, и взрослые дружно закричали: «Урааааа! С Новым годом!» Баба-яга обернулась на звук и быстро, врезаясь бедрами в спинки кроваток, вылетела вон…

Только когда подросла, я поняла, что такое Новый год. Той ночью наступил 1998-й. Мы, дети из дома ребенка на Измайловском шоссе города Москвы, ничего об этом не знали. С нами не отмечали праздников. Мы не догадывались, что у каждого человека – даже ребенка! – есть свой день рождения. Не понимали, что значит радость. Человеческое тепло. Любовь. Да о чем это я? Многие из нас никогда не слышали собственных имен. Мы просто существовали, трясясь от страха двадцать четыре часа в сутки. Боялись взрослых до умопомрачения, до судорог, до энуреза. Шарахались от них и всегда молчали. Единственное чувство, которое мы тогда испытывали, – был СТРАХ. И он остался со мной надолго.

Глава 6

«Санта-Барбара»

– Что это у тебя?

Она внимательно разглядывала красные полосы на моих ногах. Я быстро втянула ноги под одеяло.