Я слушал все это краем уха и думал о Чайлдсах. Что мне с ними делать? Сдать Мезенцеву или Иванову? А под каким соусом? Своими бы руками прикончил предателей. Замочил в сортире.

– Кстати, мне звонил Александров, рассказывал о тебе. – Федин внимательно посмотрел на меня. – По Москве ходят слухи о последних событиях…

– И что же рассказывают?

– Ты причастен к… тому, что произошло… с Брежневым?

– А что слухи говорят?

– Молодой писатель рассказал о планах заговорщиков Хрущеву.

– Моя фамилия упоминается?

– Нет, но нетрудно сопоставить…

– Константин Александрович, а разве мы не подошли?

Впереди, у ограды дома Зинаиды Морозовой стояло изрядно представительских «ЗИЛов-111», «Чаек». Рядом с ними прохаживались милиционеры. Были здесь и молодые люди в штатском, в которых, впрочем, не трудно опознать кагэбэшников.

– Ладно, не хочешь говорить – не надо, – обиделся Федин. – Подожди меня здесь, я договорюсь о пропуске.

Я пожал плечами и начал прогуливаться вдоль ограды, разглядывая ранний московский модерн. Да… Кучеряво жили русские купцы-миллионщики. Портики с колоннами, мрамор… Повернув за угол, я увидел небольшое «техническое» крыльцо. На нем стояла и курила пожилая женщина с одутловатым желтоватым лицом и пышными волосами. Одета она была в длинное вечернее платье «в пол».

– Необычная одежда, – по-английски произнесла женщина, разглядывая мою черную водолазку под «пиджак». – В Америке так творческая богема одевается.

– А я и есть богема, – на том же языке, слегка запинаясь, ответил я.

– О! Вы говорите по-английски!

– Немного.

– Я Элизабет Флинн. А вы кто?

Вот это встреча! Судьба и Логос прокладывают мне дорогу. Ну же! СЛОВО, что мне делать? Песня в ушах усиливается, приходит внезапное ре шение.

– Я внук известного целителя Распутина.

Женщина морщит лоб, вспоминает.

– Того Распутина, который состоял при царе Николае? Серьезно?

– Да. Иван Распутин. К вашим услугам.

– Вот это номер. – Элизабет качает головой. – А что ты тут делаешь? На прием пришел?

– Да. После того как дипломаты выпьют, их жены любят устраивать гадания.

– Нет, серьезно? Коммунисты? Они же все атеисты.

– Это они на публике атеисты. А так все верят. Кто в Бога, кто в высшие силы, кто в перерождение в следующей жизни.

– И как же ты гадаешь? – Флинн скептически посмотрела на меня.

Интересно, а где ее охрана? Или она выскользнула сюда тайком?

– Могу по руке.

– Бред какой-то… Выйти покурить и наткнуться на предсказателя. Это КГБ так шутит надо мной?

Нет, родная. До сверхуспешного проекта «Баба Ванга», который устроят болгарские спецслужбы всему миру, еще несколько десятилетий.

– Ладно, я пойду. – Театрально пожимаю плечами, разворачиваюсь.

– Стой! Вот моя рука. Погадай мне.

Расчет на женское любопытство сработал.

Ладонь Элизабет испещрена морщинами. Я бросаю один взгляд, тут же с негромким криком отталкиваю руку.

– Что, что ты увидел, Айван? – Флинн обеспокоенно на меня смотрит.