Смотрю на часы – пора идти встречать следующих гостей. Метеориты, пользуясь небольшим перерывом, снова окружили космонавтов и Николая Николаевича, засыпая их вопросами. Димон только и успевает всех фотографировать. И хотя сегодняшнее заседание клуба на этом можно считать закрытым, никто из ребят не спешит уходить. Все с большим нетерпением ждут, что же будет дальше. Потому что Лева уже настраивает кинопроектор. Небольшой экран на сцене зала оказался для нас как нельзя более кстати.

Вскоре я привожу в этот зал отца и еще двух знакомых сотрудников зиловского КБ, которые работали над нашей доской для серфа. Вторая часть нашего вечера к литературе не имеет никакого отношения – это скорее киноотчет о наших приключениях на побережье Черного моря. Пока я знакомлю растерянных зиловцев с космонавтами, Димон притаскивает из кабинета нашу «виновницу торжества» – доску для серфинга, выставляет ее на всеобщее обозрение. А Лева предлагает всем посмотреть смонтированный им двадцатиминутный фильм, снятый в Оленевке и Коктебеле. Я его еще тоже не видел, так что гляжу на экран с таким же интересом, как и остальные. На экране разворачивается история нашей южной жизни. Я снова вижу наш лагерь, загорелые лица друзей и бесконечные попытки овладеть доской. Тренировки на Оленевском лимане, а потом и на морской воде. Вот и наш Ванька в обнимку с катраном. За двадцать минут на экране проносятся события почти трех недель, и в груди что-то щемящее сжимается, глядя на то, какими счастливыми и беззаботными мы были в это лето. Вот за что надо бороться! За мирную советскую жизнь, за будущее загорелых детей, за счастье и любовь!

И если на первых кадрах мы беспомощно суетимся вокруг доски, то в конце фильма вся наша компания уже вполне уверенно держится на плаву. На последних кадрах, снятых в бухте Тихой, к нам еще и Евтушенко присоединяется.

– А Женька-то откуда там взялся? – изумляется Гагарин.

– Случайно в Коктебеле встретились…

Стоит фильму закончиться, как на нас обрушивается град вопросов. Ладно космонавты и метеориты, но даже сами зиловцы не ожидали, что на доске, изготовленной их руками, можно так эффектно рассекать по волнам. Да, Крым – не Гавайи и даже не Австралия. Но серфинг на черноморском побережье определенно имеет право на жизнь. И может войти на общих основаниях в Федерацию водных видов спорта. Пусть не каждый сможет купить и провезти на юг такую большую доску через полстраны на поезде. Но для автовладельцев этот подвиг вполне по силам. Что мы и доказали своим личным примером.

Димон фотографирует зиловцев с космонавтами на фоне нашей доски. Потом Алексей с Юрой берут с нас обещание, что летом мы дадим им пару открытых уроков по серфингу. Идея так их захватила, что Гагарин тут же договаривается с зиловцами, чтобы те изготовили несколько досок для Федерации водного спорта. И мы еще от одной доски не отказались бы. Так что уже смело можно вести речь о небольшой экспериментальной партии. А там, глядишь, еще кто-нибудь подтянется.

Только народ успокоился после бурного обсуждения нашей доски, как я огорошил всех новой идеей – на нее можно поставить парус, и тогда у нас будет новый вид спорта – виндсерфинг. Зиловцы скептически смотрят на доску, но я их успокаиваю, что уже примерно представляю, как парус должен крепиться, чтобы он был максимально удобным и подвижным. Но! Этим изобретением мы займемся не раньше весны. А сейчас, в преддверии зимы, более актуальна другая идея – снежная доска. Ведь из-за климатических условий в нашей стране сноуборд может оказаться гораздо популярнее доски для серфинга. Про себя же думаю, что в этом деле мы должны обязательно опередить штатовцев, которые изобретут сноуборд только в следующем году.