Я прижимала мальчишку к сердцу, и мне так не хотелось отпускать его туда, где равнодушные взрослые даже не стремятся понять его. В мир, где он – всего лишь трудный ребенок, вечный источник проблем, помеха в размеренной спокойной жизни. И даже самый лучший человек в мире, - папа, - вдруг отдалился, отдав его в трудный момент на произвол высокопрофессиональных нянь.

Мне было жаль его, и я бы многое отдала за возможность всегда быть рядом. Чтобы он точно знал: в нужный момент всегда найдется человек, способный его выслушать. Я очень плохо разбиралась в детях и во всем таком, но в тот момент почему-то была уверена: такой друг Егорке очень нужен.

- Его-о-ор! – в голосе, доносящемся из-за забора, уже явно чувствовалась тревога.

Я неловко чмокнула мальчика в макушку и прошептала:

- Беги уже.

Он ловко взобрался по забору, цепляясь за яблоневые ветки.

- Да иду уже! – услышала я его недовольный голос, явно обращенный к няне, и медленно пошла в обратную сторону.

Эта короткая странная встреча с Егором вызвала во мне целую бурю эмоций. Я и подумать не могла, что так сильно успею привязаться к мальчику. И он тоже хорош. «Тебе надо выйти замуж за моего папу». Эх, знал бы он, сколько я готова была отдать за то, чтобы это оказалось реальностью.

Когда я входила в офис, мысли в голове все еще не улеглись. Я старательно раскидывала их по углам, обещая вернуться к ним вечером. Сейчас нужно было сосредоточиться на работе. На столе уже возвышалась целая кипа разных бумажек.

Так, что у нас тут? Договоры, приложения к договорам, приложения к приложениям, мое заявление об уходе…

Стоп! Я же, кажется, хотела его выбросить. Прежде чем скомкать листок, я бросила на него мимолетный взгляд и остолбенела. В правом нижнем углу стояла размашистая подпись, которую я бы не спутала ни с какой другой на свете. Марк Эдуардович подписал мою увольнительную.

Я бессильно грохнулась на стул. Должно быть, во вчерашней суматохе я подкинула ее вместе с ворохом других бумаг.

И что же, выходит, я теперь безработная?

19

Вот сейчас мне было по-настоящему обидно. Значит, вот так, молча подписанное заявление, - это единственная благодарность, которую я заслужила? Даже когда я всерьез была настроена уволиться, помыслить не могла, что меня отпустят так легко. Потому что, чего уж там, я отличный секретарь.

Неужели Марк Эдуардович считает, что быстренько найдет себе кого-то получше? Он что, и правда думает, что этот мир полон дурочек, которые только и ждут, когда же им улыбнется удача в виде работы на сверхтребовательного шефа с замашками императора Вселенной? И они с удовольствием будут приходить пораньше, задерживаться попозже и прибегать в выходные по первому звонку? И все это за среднюю зарплату? Ха-ха!

Вообще-то после всего того, что я для него сделала, мог бы хотя бы поинтересоваться, почему я собралась сбежать. И вообще, сейчас пойду и сама все объясню этому самодуру! Ну и скажу, что передумала конечно. Вдруг еще не поздно.

Я решительно схватила листок с подписью, коротко постучала и не дожидаясь ответа (бунтовать так бунтовать!), вошла в кабинет. Марк Эдуардович сидел за столом, как всегда погруженный в работу. Услышав звук захлопнувшейся за моей спиной двери, он тут же повернул голову в мою сторону, и меня чуть не отбросило обратно в приемную потоком холода от его взгляда. Вся моя решительность разом исчезла. Наверное, я бы так и не смогла ничего сказать или ляпнула что-то типа «Простите, зайду в другое время», но мой босс взял инициативу на себя.

- Вижу, наконец-то решили поговорить со мной лично, - хмуро сказал он, но все же встал с кресла и сделал шаг мне навстречу.