— Скажи своему предчувствию, что может катиться ко всем бялтам, — предложил я, прикрыл глаза и уперся затылком в стену.

Временами работа просто сжирала все время, ничего не оставляя другого. Наверное, когда я стану старше, нужно будет переходить на собственное дело, где, с одной стороны, конечно, муторнее, никто не поможет, а с другой… сам себе хозяин.

Вон как Ядвига Торба, например. Она же сама решает какое зелье варить, кого в своем котелке топить и кому по горбу метлой лупить. Шикарно же! А я… руки из того места, на голову не жалуюсь, общаться умею. А на бытовые артефакты всегда спрос. Вы хоть знаете, сколько панночек с удовольствием приобретает камешки для подогрева воды, чтобы не полоскаться в холодной? Или парящие щетки для мытья окон? Или… ой, да много чего!

Поэтому стоит разобраться с лавкой и…

Я замер от осенившей меня мысли. А, может быть, не стоит её продавать? Ведь Ядвига согласна за неё платить аренду. Придется, конечно, потесниться, я собираюсь там ночевать и проводить время. Но, в целом, думаю, договориться реально.

Пока что Ядвига показала себя очень толковой ведьмой, которая готова договариваться, а не истерить и пытаться отравить того, кто ей не нравится. Вон, даже Дудоля жив и здоров. Хотя… там проблемы и так на лицо, куда ещё травить.

— О чем думаешь? О прекрасной рыжекудрой ведьме? — невинно поинтересовался Кристап. — О том, что скрывает её просторная блузка и длинная юбка до щиколоток?

Я закатил глаза. Вот напарник отличный, а бабник — просто дикий. Ни одной не пропустит! И при этом же умудряется каждый раз уходить целым и невредимым.

— Ты бы лучше подумал, что будет, если однажды какая-то из обесчещенных тобой панночек сообразит сварить присуху. И тогда побежишь за ней в магистрат, умоляя никогда не снимать обручального кольца.

— Фу, как грубо, — поморщился Кристап. — Илмар, я никого не лишаю чести, я дарю удовольствие.

— Себе или им?

— И себе, и им, — не смутился он. — Никто ещё не жаловался, что я эгоистичная скотина.

— Возможно, жаловались, но просто не тебе.

Кристап сделал вид, что его это не касается. Иногда я ему даже немного завидовал. Потрясающая незамутненность в плане стремления заполучить панночку в свои кошачьи лапы. И только Рада Жойдь оказалась ему не по зубам.

— Так. — Я хлопнул ладонями по ногам. — Встаем. Нам сегодня ещё отчеты писать.

— Если в этом мире и могло быть что-то жутко противное, то вот оно, — пробормотал Кристап, поднимаясь следом за мной.

Пока мы добрались до управления, пока разобрались с бумажной волокитой, прошло прилично времени. К этому времени я уже не хотел ни спать, ни есть — просто убивать. При этом желательно с нанесением тяжких увечий.

В конце концов, когда я вышел из управления, на небе сияли яркие звезды. Да и прохладненько было, ничего не скажешь.

Ладно, не очень-то и хотелось возвращаться в лавку днем…

Я вздохнул. О Янтарноликая, как же я безынтересно вру самому себе. Уж чего-чего, а в моих мечтах не было ничего похожего на почти-ночевку-на-работе. Ну ладно, не первый раз.

Было как-то сложно объяснить то, что меня каким-то образом буквально тянуло в лавку. Что хотелось получше узнать Ядвигу. Чем она живет, как ведет себя во время варки зелий, чем кормит этот жуткий цветок. Кстати, о цветке. Что-то он мне не нравится. Вид, конечно, внушительный, — любого вора отпугнет. Но вот мне возле находится тоже как-то нервно.

С этими размышлениями я добрался до лавки.

Тишина, покой, умиротворение.