Эх, еще никогда раньше я не был настолько сильно рад видеть Джинхёка, как в этот самый момент. Буквально гора с плеч.

— Господин Валкер со мной, — продолжил детектив, поравнявшись со мной и едва ли носом тыча полицейского в свое удостоверение. — Всё в порядке, лейтенант Бэк, и к допросу мы готовы приступить лично. Прямо сейчас.

— Я всё еще не понимаю, зачем сюда направили полицию Хвангапура, если мальчишку нашли совсем недалеко отсюда.

— Дело, к которому он имеет прямое отношение, находится под юрисдикцией моего отдела, — спокойно отчеканил Джинхёк. — Так что сами понимаете…

Мы с ним переглянулись. Мужчина будто бы молча спрашивал у меня, сколько времени у нас есть до того, как мы лишимся бесценного свидетеля, а я не знал, что ему ответить. Зависит от того, когда паренек последний раз получал дозу сыворотки. Не так уж и много нам повезло унести из той лаборатории, так что…

— Тогда следуйте за мной, лейтенант Кён, — явно остался недоволен его ответом полицейский и тем не менее жестом указал идти за ним дальше по коридору.

По пути в допросную ни я, ни Джинхёк не издали ни звука. Каждый из нас был погружен в свои мысли, в отличие от ворчащего впереди нас мужчины. Слова разобрать я не мог, но общий посыл понял — как только подворачивается более-менее серьезное дело, то полиция города Хвангапур тут же заявляет на него свои права, оставляя местные участки ни с чем.

Когда прошли в комнату, оказались по ту сторону темного стекла от допрашиваемого. С нашей стороны мальчишку, сгорбившегося за столом по центру, было видно прекрасно, с его же — он мог увидеть в зеркале всего лишь собственное отражение. Здесь же располагалась необходимая для ведения допросов аппаратура и письменный стол с уже включенным компьютером.

По-видимому, никто не удосужился оказать мальчику первую помощь. Волосы его напоминали воронье гнездо, на лице виднелись кровоподтеки, а на влажной до сих пор одежде — порезы и пятна смешанной с кровью грязи. Ничего не осталось от улыбчивого мальчугана в чистой рубашечке и шортиках, каким я его запомнил во время последнего и единственного визита в дом Инхо.

Действуя, скорее, по наитию, я распахнул дверь, разделявшую нас с мальчиком, и шагнул внутрь допросной, игнорируя окрик лейтенанта Бэка. Впрочем, Джинхёк совсем не по уставу вовремя прикрыл полицейскому рот и настоятельно попросил того заткнуться.

Сперва, увидев меня, мальчишка поежился и сполз по стулу вниз так, что на поверхности осталась видна лишь его взъерошенная макушка. Тогда я осторожно сократил расстояние с ним, шаг за шагом. Вместо того чтобы усесться за стол напротив, подошел к мальчику почти впритык и присел перед ним на корточки, чтобы глаза наши были на одном уровне.

В памяти промелькнула койка, с которой мы забирали этого ребенка еще из лаборатории. Имя, напечатанное на карточке…

— Чон Кихун, верно? — ободряюще улыбнулся мальчишке, а его взгляд лихорадочно забегал по моему лицу.

Я дал ему время вспомнить. Попытка — не пытка.

— Вы?.. — наконец-то полушепотом спросил тот. В глазах его вспыхнуло понимание, и я кивнул. — Вы друг дяди Хакамады! Вы приезжали к нам… приезжали тогда!

— Приезжал.

Только сейчас я заметил на лице мальчишки помимо царапин, ссадин и синяков веточки почерневших вен. Исходя от висков, словно от корней, они разветвлялись по щекам и методично пульсировали под кожей.

Будь у меня при себе необходимая версия сыворотки, еще можно было бы обратить процесс разрушения тела вспять. Но в том-то и дело, что временно. Отсрочить неизбежное. Теперь я в полной мере понимал, почему Хёншик выбрал быструю смерть вместо того, чтобы сгнить изнутри.

— Расскажешь мне, что произошло с дядей? — участливо поинтересовался я у мальчугана.