-  Ибо воистину человек всегда оказывается в убытке, - отвечают они, уходя.

    Призраки, места, слова…

    -  Всегда? - спрашиваешь ты у них.

    -  Нет, правда? - спрашиваешь ты у них.

    -  Постойте! - и они останавливаются на пороге.

    Есть такая жизнь, что начинается между явью и явью.

    КНИГА ПЕРВАЯ

    ФАРР-ЛА-КАБИР

    Во имя Творца, Единого, Безначального, да пребудет его милость над нами! И пал Кабир белостенный, и воссел на завоеванный престол вождь племен с предгорий Сафед-Кух, неистовый и мятежный Абу-т-Тайиб Абу-Салим аль-Мутанабби, чей чанг в редкие часы мира звенел, подобно мечу, а меч в годину битв пел громко и радостно, слагая песню смерти…

    То, что гнало его в поход,

    Вперед, как лошадь - плеть,

    То, что гнало его в поход,

    Искать огонь и смерть,

    И сеять гибель каждый раз,

    Топтать чужой посев -

    То было что-то выше нас,

    То было выше всех.

    И. Бродский. «Баллада короля».

    КАСЫДА О НОЧНОЙ ГРОЗЕ

    О гроза, гроза ночная, ты душе - блаженство рая,

    Дашь ли вспыхнуть, умирая, догорающей свечой,

    Дашь ли быть самим собою, дарованьем и мольбою,

    Скромностью и похвальбою, жертвою и палачом?

    Не встававший на колени - стану ль ждать чужих молений?

    Не прощавший оскорблений - буду ль гордыми прощен?!

    Тот, в чьем сердце - ад пустыни, в море бедствий не остынет,

    Раскаленная гордыня служит сильному плащом.

    Я любовью чернооких, упоеньем битв жестоких,

    Солнцем, вставшим на востоке, безнадежно обольщен.

    Только мне - влюбленный шепот, только мне - далекий топот,

    Уходящей жизни опыт - только мне. Кому ж еще?!

    Пусть враги стенают, ибо от Багдада до Магриба

    Петь душе Абу-т-Тайиба, препоясанной мечом!

    Глава первая,

    где излагаются сожаления по поводу ушедшей молодости, слышится топот копыт и бряцанье клинков, воспеваются красавицы и проклинаются певцы, но даже единым словом не упоминается о том, что всякому правоверному в раю будет дано для сожительства ровно семьдесят две гурии, и это так же верно, как ваши сомнения относительно сего.

    1

    Рыжая кобылица зари, плеща гривой, стремительно неслась в небо. Словно хотела пробить первый свод, как следует тряхнув подвешенные на золотых цепях звезды, и ворваться туда, где ангелы в воплощении животных предстоят перед Всевышним за разных зверей. Туда, где бродит одиноко белоснежный петух, чей гребень касается опор неба второго - хоть пятьсот лет пути разделяет небеса! - и про которого сказано: «Есть три голоса, к коим Аллах всегда преклоняет свой слух: голос чтеца Корана, голос молящего о прощении и кукареканье сего петуха». Ибо все твари земные просыпаются от его пенья (кроме человека), а прочие кочеты поют «алилуйя» тем же тоном, что и белый гигант.

    Говорят, в преддверии Судного Дня смолкнет великий провозвестник зари, сложит крылья и нахохлится, а следом за ним онемеют все петухи земли; и это будет знаком скорого конца мира.

    Несись, рыжая, тешь себя несбыточными надеждами, пока есть еще время, пластайся в яростной скачке над минаретами Басры и Куфы, дворцами аль-Андалуса и острова Вахат, садами Исфахана и Хуросона - гони!.