О, не тревожь меня укорой справедливой!

         Поверь, из нас из двух завидней часть твоя:

         Ты любишь искренно и пламенно, а я —

         Я на тебя гляжу с досадою ревнивой.

         И, жалкий чародей, перед волшебным миром,

         Мной созданным самим, без веры я стою —

         И самого себя, краснея, сознаю

         Живой души твоей безжизненным кумиром.

    1851 – начало 1852

«О, как убийственно мы любим…»

         О, как убийственно мы любим,

         Как в буйной слепости страстей

         Мы то всего вернее губим,

         Что сердцу нашему милей!

         Давно ль, гордясь своей победой,

         Ты говорил: она моя…

         Год не прошел – спроси и сведай,

         Что уцелело от нея?

         Куда ланит девались розы,

         Улыбка уст и блеск очей?

         Все опалили, выжгли слезы

         Горячей влагою своей.

         Ты помнишь ли, при вашей встрече,

         При первой встрече роковой,

         Ее волшебный взор, и речи,

         И смех младенчески-живой?

         И что ж теперь? И где ж все это?

         И долговечен ли был сон?

         Увы, как северное лето,

         Был мимолетным гостем он!

         Судьбы ужасным приговором

         Твоя любовь для ней была,

         И незаслуженным позором

         На жизнь ее она легла!

         Жизнь отреченья, жизнь страданья!

         В ее душевной глубине

         Ей оставались вспоминанья…

         Но изменили и оне.

         И на земле ей дико стало,

         Очарование ушло…

         Толпа, нахлынув, в грязь втоптала

         То, что в душе ее цвело.

         И что ж от долгого мученья,

         Как пепл, сберечь ей удалось?

         Боль злую, боль ожесточенья,

         Боль без отрады и без слез!

         О, как убийственно мы любим!

         Как в буйной слепости страстей

         Мы то всего вернее губим,

         Что сердцу нашему милей!.