Грациано прислонился к стенке и закрыл глаза.

И время остановилось.

Такой была жизнь Грациано Бильи в то время.

Жизнь на всю катушку — правда, похоже на название фильма? Жизнь, полная встреч и нежданных радостей, энергии, позитивных потоков. Не жизнь, а малина.

Что может быть прекраснее горького наркотического вкуса, от которого немеет во рту, и тысяч мельчайших частиц, врывающихся в мозг как буря, которая бушует, не причиняя вреда? Прекраснее незнакомого языка, ласкающего твой член?

Что?

Брюнетка пригласила его поужинать с ними.

Шампанское. Жареные кальмары. Мидии.

Ее муж владел фабрикой по производству кормов для животных в Чинизелло Бальзамо и автомобилем «Феррари Тестаросса», ждавшим его на стоянке у ресторана.

«Интересно, они употребляют?» — подумал Грациано.

Если бы ему удалось втюхать им пару граммов и получить за это пару тысяч лир, вечер из неплохого превратился бы в сказочный.

— У тебя, наверное, сумасшедшая жизнь: сплошной секс, наркотики и рок-н-ролл, а? — спросила брюнетка, поедая клешню омара.

Грациано терпеть не мог, когда ему такое говорили.

Зачем люди открывают рот и плюются словами, ненужными palabras?

«Секс, наркотики, рок-н-ролл… Все та же фигня».

Но за ужином он все время думал об этом.

На самом деле в некотором смысле все так и было.

Его жизнь — это секс, наркотики и… нет, нельзя сказать, чтоб рок-н-ролл, скорее фламенко.

И что?..

«Конечно, многим моя жизнь пришлась бы не по вкусу. Своего угла нет. Цели нет. А мне подходит, и плевать я хотел, что другие подумают».

Однажды какой-то бельгиец, медитировавший на лестнице в Варанаси, сказал ему: «Я чувствую себя как альбатрос, которого несут потоки воздуха. Позитивные потоки, которые я контролирую легким движением крыла».

Грациано тоже чувствовал себя альбатросом.

Альбатросом, придерживавшимся важного жизненного принципа: не причинять зла ни другим, ни себе.

Некоторые считают, что сбывать наркоту — зло.

Грациано считал, что все зависит от того, как это делать.

Если занимаешься этим, чтобы выжить, а не чтобы обогатиться, это нормально. Если продаешь друзьям — это нормально. Если продаешь качественный товар, а не всякую дрянь — это нормально.

Если бы он мог жить только за счет музыки, он тут же с этим завязал бы.

Некоторые считают, что употреблять наркоту — зло. Грациано считал, что все зависит от того, как это делать. Если ты употребляешь не в меру, если зависишь от наркотиков — это скверно. То, что от порошка могут быть неприятные последствия, понятно и без всяких врачей и священников. А если каждый раз по одной дорожке — ничего страшного.

А секс?

«Секс? Ну да, я это дело люблю, но что поделать, если я нравлюсь женщинам и они мне нравятся? (Мужиков я не люблю, это сразу понятно.) Сексом занимаются вдвоем. Секс — самая классная вещь на свете, если им заниматься правильно и не в обдолбанном виде». Грациано никогда не задумывался о банальности этого утверждения.

Что еще нравилось Грациано?

Латиноамериканская музыка, игра на гитаре по разным заведениям (когда платят), отдых на пляже, болтовня с друзьями под огромным оранжевым солнцем, исчезающим в море, и…

«… и хватит.

Нечего верить тем, кто говорит, будто, чтобы оценить прелесть жизни, нужно надрываться. Неправда. Тебя хотят надуть. Удовольствие — это религия, а тело — храм ее».

Грациано был создан для этого.

Он жил в однокомнатной квартире в центре Риччоне с июня до конца августа, в сентябре перебирался на Ибицу, а в ноябре отправлялся зимовать на Ямайку.

В полные сорок четыре года Грациано Билья был, по его собственным словам, профессиональным бродягой, странником дхармы, душой, скитающейся в поисках своей кармы.