– Инорита Болдуин, здесь найдётся кому это сделать, – непреклонно бросил инор Мёрфи. – Немедленно отправляйтесь на занятия. Не время для споров.

Он ткнул пухлой рукой, и меня вынесло наружу. Даже дверь за мной захлопнулась, а звукоизоляция у кабинета ректора была такая, что прислушивайся, не прислушивайся – ничего не услышишь, если не использовать усиливающие заклинания. А если использовать, это сразу заметит инор Мёрфи и тогда не просто выставит меня дальше, но ещё и применит свой любимый приём со штрафом.

Надеяться на то, что ко мне выглянет Рассел и всё разъяснит, я не стала, поэтому у кабинета ректора не задержалась, но на лекцию всё равно не успела: звонок прозвенел как раз тогда, когда я уже была у аудитории. Так что я даже входить не стала, решила подождать группу снаружи. Линда выскочила первой, при ней была не только её сумка, но и моя. Я её окликнула, и она тут же бросилась ко мне.

– Какая Уэбстер мерзкая, – выпалила она. – Что тебе сказал Мёрфи?

– Да ничего интересного, – отмахнулась я. – Лучше послушай, что случилось потом.

– Как это ничего интересного? – сказал необычайно противным голосом подошедший Майлз. – Наша одногруппница собралась замуж и держит это в тайне. Ректору не понравилась тайна или выбранный жених?

Выглядел он как ревнивый муж, заставший жену, флиртующей с посторонним инором. Это показалось бы даже смешным, не будь все мои мысли совсем о другом.

– Ничего я в тайне не держу. Так получилось, – отмахнулась я. – Послушайте же, что случилось.

Тут я замолчала, потому что не хотела рассказывать при посторонних, а одногруппники как раз дружно вываливались из аудитории и почти каждый выражал мне своё сочувствие, в уверенности, что поход к ректору закончился для меня печально. Одна лишь подпевала дочери лорда-наместника, Лестер, сейчас сияющая не только веснушками, но и злорадной улыбкой, остановилась, окинула меня пренебрежительным взглядам, громко хмыкнула и только после этого прошла мимо. Уэбстер бы эта сцена понравилась, меня она лишь разозлила, потому что тайна, которой я хотела поделиться с друзьями, рвалась наружу. Как только мы остались у аудитории втроём, я выпалила:

– Леди Галлахер умерла.

– Как умерла? – ахнула Линда.

– Это точно? – деловито спросил Майлз, подобравшийся как зверь перед прыжком.

– Инора Карр сказала. Она пришла к ректору, когда он нас с Расселом уговаривал расторгнуть помолвку в пользу Уэбстер, – не удержалась я.

– Уговорил? – заинтересовался Майлз. – Он же наверняка пообещал снять штраф, если поступите, как ему нужно.

– Он оштрафовать не смог, – недовольно ответила я. – Неужели тебе есть дело до чужой помолвки после того, что я рассказала о леди Галлахер?

– Помолвка не чужая, а твоя, а леди Галлахер была уже немолода, – заметил Майлз. – И, честно говоря, очень неприятна. Не думаю, что её смерть кого-то потрясла или потрясёт.

– Инору Карр – так точно потрясла, – возразила я. – Она пришла в истерике, и ректору с Расселом так и не удалось её успокоить, когда я ещё была в кабинете.

– А как она умерла? – неожиданно спросила Линда.

– Об этом я не успела узнать. И вот в чём дело. Я не представляю, что должно было случиться, чтобы выдержка иноры Карр дала трещину, а тут целая истерика из-за особы, которая ей точно не была симпатична. С Галлахер она старалась лишний раз не общаться.

– Так пойдём и узнаем? – предложил Майлз. – Не ждать же, когда жених расскажет нашей Сильвии.