– Вы забыли, что я не ваш преподаватель, – позволил себе улыбку Рассел. – А приглашённый. Поэтому правила вашей академии на меня не распространяются.

– Как это не распространяются? – растерялся инор Мёрфи. – Мы с вами подписывали договор.

Он выдвинул ящик стола и принялся перебирать документы.

– На проведение занятий, – напомнил Рассел. – Где чётко оговорили права и обязанности сторон. В мои обязанности не входило выполнение правил вашей академии. Можете проверить.

Инор Мёрфи наконец нашёл искомый договор, вчитался, оскорблённо засопел, бросил обиженный взгляд на лист с расчётами, скомкал его и отправил в корзину для бумаг, после чего грустно уставился на нас. Но недолго – в вопросах извлечения выгоды для академии мозги инора работали всегда в усиленном режиме.

– Так это вы! – внезапно оживился он. – А инорита Болдуин подписывала договор, в который точно входило исполнение правил академии. Это стандартный договор. Можете убедиться.

Он встал, прошёл к шкафу и достал папку с моим личным делом, из которого вытащил договор и придвинул к Расселу. Ректор засиял, как начищенный медный чайник, полез в корзину, вытащил скомканный листок и аккуратно расправил его на столе. Вот ведь прохиндей: то, что он собирался стрясти с Рассела, теперь будет вымогать с меня. И ведь не поспоришь, по всему выходит, что я нарушила, а значит, штраф правомерен.

– Так она тоже не заводила никаких отношений с преподавателем вашей академии, – широко улыбнулся Рассел.

Инор Мёрфи не менее широко улыбнулся в ответ.

– А в договоре не указано, с каким именно преподавателем она не должна была заводить отношений. Здесь чётко написано: «На время учёбы не имеет права заводить личных отношений с преподавателями» И где вы здесь видите слово «академия»?

Наверняка для леди Уэбстер инор Мёрфи с радостью сделал бы исключение в этом вопросе. Хотя нет, скорее всего, он бы предложил ей выбор: помолвка или продолжение обучения. И я бы ни на миг не засомневалась в том, что именно выбрала бы Уэбстер. Возможно, инор Мёрфи тоже предпочёл бы выдать замуж Уэбстер, а не штрафовать меня?

– Речь о моей помолвке с иноритой Болдуин зашла задолго до того, как меня можно было посчитать преподавателем, – невозмутимо сказал Рассел. – Наши родители списывались ещё летом, следовательно, инорита Болдуин тоже ничего не нарушала.

Я восхищённо на него уставилась. Как он вывернул известие о письме моего отца, и ведь не возразишь – предложение о браке действительно поступало, а что отец Рассела его отверг, так это никто уточнять не станет.

– Договорной брак? – опешил инор Мёрфи. – И это в наш просвещённый век?

У него стал такой растерянный вид, что пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться.

– Уважение к родителям никакой век не отменит, – совершенно серьёзно ответил Рассел. – Или вы считаете, что к их воле нужно было отнестись с пренебрежением?

– Но инорита Болдуин такая здравомыслящая особа…

– Это как-то противоречит уважению к родителям? – невозмутимо поинтересовался Рассел и переплёл свои пальцы с моими.

Инор Мёрфи опять скомкал листок и отправил в корзину. Я бы посочувствовала его разочарованию, отразившемуся на лице глубокой скорбью, если бы не понимала, что сменись оно радостью – разочарование будет уже у нас с Расселом. Но наш ректор не был бы нашим ректором, если бы он так быстро сдавался. Не получилось получить выгоду материальную – попробует добиться моральной.

– И всё-таки инор Болдуин и инорита Болдуин, вы подаёте плохой пример остальным преподавателям и студентам, – убеждённо заявил он.