В те дни ему было тридцать. Он был на один год старше меня — выше, тоньше, угловатей. Говорили, что мы с ним походим друг на друга больше, чем я хотел верить. На похороны Уилсон никого не привёл, и это правильно: неважно, будь его партнёром мужчина или женщина, отношения с братом у них как правило бывали деструктивны. Его партнёры напоминали ходячие неразорвавшиеся бомбы.

— Прости, если неправильно рассказал, — несколько язвительно ответил я.

— Ох уж этот отец и его воспоминания, все эти истории, которые он повторял снова и снова. Что ж, это было последним разом, когда я услышал о яблоках Тьюринга!

Эта мысль меня задела.

— Мы будем помнить. Думаю, я когда-нибудь расскажу её Эдди и Сэму, — сказал я, подумав о своих малышах.

— Они не будут слушать. Да и зачем им? Память об отце сотрётся. Всё когда-нибудь проходит. Мёртвые становятся мертвее.

Уилсон говорил об отце, которого только что сам похоронил.

— Послушай, ты в курсе, что Кларк проходит тестовые прогоны? — спросил брат. И прямо там, на церковном дворе, он вытянул карманный компьютер и вызвал на экран технические характеристики. — Конечно, ты знаешь, насколько важно, что он находится с обратной стороны Луны.

В миллионный раз за жизнь Уилсон подверг младшего брата тестированию и посмотрел на меня так, словно я катастрофически туп.

— Радиотень, — ответил я.

Укрыться от назойливой болтовни Земли для SETI, проекта поиска внеземного разума, которому брат был готов посвятить карьеру, было особенно важно. SETI пыталось поймать слабые позывные от далёких цивилизаций, и эта задача усложнялась на несколько порядков, когда сигналы тонули в громком шуме цивилизации близкой.

Уилсон саркастично похлопал в ладоши моему ответу. Он часто напоминал о том, что всегда претило мне в научной карьере: едва прикрытые издевательства, напряжённое соперничество. Университет — стая шимпанзе. Потому-то меня никогда не прельщал этот путь. Потому — и, может быть, из-за того, что брат шагнул на эту тропу раньше меня.

Я с некоторым облегчением увидел, что люди начали покидать церковный двор. В доме отца должны были проходить поминки, пора было идти.

— Ну так как насчёт пирогов и бокала шерри?

Уилсон бросил взгляд на часы в карманном компьютере.

— Вообще-то, мне нужно кое-кого встретить.

— Его или её?

Он не ответил. На какой-то миг он посмотрел на меня прямо и честно.

— В этом ты куда лучше меня.

— В чём? В том, чтобы быть человеком?

— Послушай, Кларк должен начать работу через месяц. Приезжай в Лондон, мы можем взглянуть на первые результаты.

— Буду рад, — ответил я.

Я солгал, а его приглашение, по-видимому, тоже было неискренним. Так и получилось, что прошло больше двух лет, прежде чем мы с ним снова встретились.

Но к тому времени он поймал сигнал из Орла, и всё изменилось.

2022

Уилсон и его группа быстро установили, что источник первого краткого сигнала, зафиксированного через несколько месяцев после запуска Кларка, находится в шести с половиной тысячах световых лет от Земли, где-то позади звёздообразующего облака под названием Туманность Орла. Это очень далеко, на другой стороне соседнего спирального рукава Галактики, рукава Стрельца.

И назвать сигнал «кратким» значит ничего не сказать. То был импульс в секунду длиной, слабый и забитый шумами, который повторялся лишь раз в год — примерно. Только благодаря бесконечному машинному терпению большое лунное ухо вообще его поймало.