Уилсон нахмурился.

— Знаешь, это не так. По правде, мы ищем в сигнале больше информации. Он очень слаб, в нём множество сцинтилляций от межзвёздной среды. По-видимому, нам придётся дождаться ещё нескольких повторений для лучшего разрешения.

— Несколько повторений? Да это ж несколько лет!

— Но и без этого мы можем многое сказать из самого факта сигнала, — продолжил он, выводя графики на монитор ноутбука. — Для начала, мы можем рассчитать технические и энергетические возможности «орлят» в предположении что они посылают сигнал как можно дешевле. Такой анализ соотносится со старой моделью под названием «маяки Бенфорда».

Он указал на минимум на кривой и продолжил:

— Смотри — мы полагаем, что они прокачивают несколько сот мегаватт через массив антенн поперечником в километры, может быть, сравнимую с нашим телескопом на Луне. Они рассылают импульсы по всей плоскости Галактики, в которой лежат большинство звёзд. Мы можем предположить ещё кое-что. — Уилсон откинулся в кресле и глотнул «колу» из своей банки, обронив несколько капель, чтобы пополнить коллекцию пятен на рубашке. — Поиск инопланетян всегда основывался на философских принципах и логике. Теперь, когда у нас есть один набор данных — «орлята» шесть тысяч лет назад — мы можем испытать эти принципы.

— Например?

— Принцип избыточности. Мы полагаем, что поскольку жизнь и разум возникли у нас на Земле, они должны возникать везде где только можно. Мы как раз получили довод в пользу этого принципа. Кроме того, есть принцип заурядности.

Со студенчества в голове у меня кое-что осталось, так что этот принцип я вспомнил:

— Мы не занимаем какое-либо особое место ни во времени, ни в пространстве.

— Правильно. Похоже, ввиду новой информации, этот принцип не очень-то обоснован.

— Почему же?

— Да потому что мы нашли этих парней в направлении центра Галактики.

Когда Галактика была молода, звездообразование в её центре было наиболее интенсивным. Позднее волна рождения звёзд прошла через диск. Тяжёлые элементы, необходимые для жизни, варились в сердце мёртвых звёзд и разлетались от взрывов сверхновых. Поэтому у тех звёзд, которые к центру Галактики расположены ближе Солнца, жизнь с большей вероятностью имеется гораздо дольше.

— Разумно было бы ожидать, что по направлению к центру Галактики концентрация старых цивилизаций растёт. Наше наблюдение это подтверждает, — сказал Уилсон. Он посмотрел на меня с вызовом. — Теперь мы даже можем предположить, сколько всего технологических и передающих цивилизаций имеется в Галактике.

— Из одного-единственного сигнала? — спросил я. Для меня такое состязание с братом было не в новинку. — Ну, давай прикинем. Галактика — диск с диаметром где-то сто тысяч световых лет. Если цивилизации разделены промежутком в шесть тысяч световых лет… разделим площадь диска Галактики на площадь диска диаметром шесть тысяч световых лет — получим что-то около трёхсот?

— Очень хорошо! — улыбнувшись, сказал Уилсон.

— Так значит, мы — нетипичный случай, — произнёс я. — Мы молоды и живём на задворках. И всё это — из одного-единственного микроволнового импульса.

— Конечно, большинство обычных людей слишком тупы, чтобы оценить логику вроде этой. Потому-то они не кричат на улицах, — небрежно бросил он.

Слова наподобие этих всегда заставляли меня морщиться, даже до окончания колледжа.

Но в его утверждениях что-то было. Кроме того, у меня было чувство, что большинство людей и без того нутром верили в инопланетян; сигнал был подтверждением, а не шоком.