После визита в офис Забелин отправился в социальный госпиталь, где знакомая медсестра помогла ему бесплатно пройти томографию позвоночника.

Два часа ему пришлось недвижно пролежать на спине в жуткой, узкой, как гроб, трубе, тараща глаза и скрипя зубами от боли в крестце, - поза, в которой надлежало провести процедуру, была для него самой что ни на есть мучительной. Диагноз был неутешающим: три грыжи, выпроставшиеся в разные стороны. Вывод был однозначен: необходима сложная операция. Когда Забелина ознакомили с предварительным счетом за операцию, он снова поневоле заскрипел зубами: сумма вырисовывалась столь значительной, что перекрывала весь его заработок за предстоящее плавание.

- Думайте, - подытожил врач. - Операция рискованная, будете делать ее в социальной клинике - останетесь инвалидом. Здесь нужен классный специалист. А цены на таких специалистов в этой стране...

Забелин лишь угрюмо кивнул.

Вечером он помогал ремонтировать машину приятелю Боре, жившему в соседнем квартале. Боря, как и он, трудился в "Лимузин-сервисе", и им было о чем поговорить.

- Штрафы меня в этом Нью-Йорке уже достают, - сетовал Боря, склонив лобастую облысевшую голову над двигателем и вывинчивая из его чрева свечу, облепленную густой масленой чернотой. - Вчера за смену два тикета сорвал, как волчьи ягоды с куста! Тормознулся в Бронксе на минутку всего, в бакалею за водичкой сбегать, прихожу - под щеткой бумага. Поехал на станцию к Эдику, он мне справку для судьи накатал, что у меня вроде как аккумулятор сдох и меня на траке тянули... А уже ночью еду в районе Сити-Холл, в сортир приспичило так, что аж зубы о зубы крошу! А банку из-под огурцов, рабочую, разбил... Ну, паркуюсь под мостом, вокруг никого, тишина, начинаю облегчаться, и вдруг шорох какой-то за спиной. Оборачиваюсь - вот он, родной! Мент! И пишет чего-то, фонариком подсвечивая. Я-в горячие оправдания, а он мне - небрежно так - по плечу ладошкой - мол, продолжай, продолжай, не стесняйся. И - бац в оконцовочке тикет на сто долларов! Я говорю: за что? А он: соли вашей мочи разрушают Бруклинский мост, до свидания. Сука, да? Я-к Нинке, она уролог, накатала мне справку про недержание мочи, как думаешь, пройдет в суде?

- Отвечу тебе уклончиво: хрен его знает, - пожал плечами Забелин. - А менты тут как роботы, диспуты в их обязанности не входят.

- Никаких эмоций! - с горестью согласился Борис. - Вот наши... с юмором, да? Остановит меня родимый гаишник, я ему: какой русский не любит быстрой езды? Он: ваши права! Я: какие у еврея права? Похохотали и разошлись. Я помню, первый раз за руль сел еще на "Волге" старой, и из правого ряда на светофоре развернулся поперек движения. И - точно к постовому подрулил - бампером к сапогу. Выскочил, дрожу от страха, но брякаю ему возмущенно, как хорек затравленный: "У машины же радиус!" Он аж присел от смеха!

- Контакты у тебя в реле стартера, по-моему, залипают, - откликнулся Забелин.

- И чего делать?

- Молоток есть? Постучим, может, стрясем окись...

Боря, достав из кармана телефон, принялся набирать свой домашний номер.

- Петя, сыночек? Это папа... Я тут через блок, у прачечной... С подполковником морским-заморским нашего кормильца в чувство приводим... Молоточек поднеси, ага? - Обернулся к Забелину. - Как насчет пивка?

Они едва успели раскупорить банки, как рядом возникла полицейская машина. Выйдя из нее, стражи порядка, поправляя под лощеными черными куртками ремни, отягощенные правоохранительной аппаратурой, двинулись к ним.

Один из полицейских развернул на ходу блокнот со штрафными квитанциями.

- В чем дело? - испуганно проговорил Боря, уставившись на приближающиеся позолоченные кокарды.

- Пиво? - вопросил полицейский голосом, требующим повиновения.