У Дюка выбор – то ли пробиваться к камере Алены Беловой, то ли бежать в административный корпус, где обычно следователи работают с заключёнными. «Девку поведут на допрос». Так сказал Айрапетов. Зря ты назвался по телефону, Айрапетов, ох зря. Вне зависимости от того, правду ты сказал насчёт допроса или соврал – представился ты зря.

Но Айрапетову это будут объяснять потом, а пока Дюк торопится по пустым коридорам в административный корпус.

Он открывает одну дверь, другую, лишает сознания ещё одного прапорщика…

Наконец он в административном корпусе. На втором этаже. На пятом – кабинеты следователей. Этот этаж через систему переходов сообщается с остальными корпусами, чтобы арестованных можно было водить напрямую. Дюку остаётся подняться по лестнице на три этажа.

Он вступает на первый пролёт, и в этот миг включается звуковая сигнализация. Кто‑то где‑то наконец пришёл в себя, спохватился и нажал тревожную кнопку.

Дюк неодобрительно качает головой – да за это время, будь он не один, будь у него инструменты, будь у него соответствующее задание, можно было весь СИЗО разнести до основания. Как непрофессионально.

Он бежит вверх по лестнице, а в это время на пятом этаже из одного коридора появляется в сопровождении конвоира Леонид Приходько, он же Клешня. Из другого коридора в сопровождении конвоирши идёт Алена Белова.

Если они продолжат своё движение, то возле лестницы их пути пересекутся.

3

– Кого? – переспрашивает Бондарев.

– Вас. И вас.

Бондарев и Марат переглядываются. Такое высокое доверие им не очень нравится. Бондарев ищет глазами «бухгалтера», чтобы посоветоваться, но не находит его. Белов тоже ещё не вернулся, и вся ситуация внезапно становится довольно тревожной.

Большинство участников аукциона подозрительно косится на Бондарева и Марата и явно не горит желанием доверить им представительство своих интересов. Но Второй больше ни с кем не собирается спорить, он предлагает всем названным личностям погрузиться в лифт и отбыть в комнату для переговоров.

– Минуту, – говорит старший из чеченцев. – Зачем мы туда поедем все вчетвером? У нас у всех одно и то же мнение. Хватит и двоих. Пусть едут Лечо, – он показывает на молодого чеченца, который так много говорил в последние полчаса. – И Муса. А мы с Магомедом их здесь подождём.

Ещё немного, и Второй тоже начнёт орать. Только он придумывает очередной гениальный план по разруливанию ситуации, как находится какой‑нибудь кретин, который его осложняет. Какого хрена, а?!

– Может, всё‑таки поедете все вместе? – настойчиво предлагает Второй. – Я не хочу, чтобы у вас, тех, кто останется здесь, возникли конфликты с другими участниками аукциона. Мне кажется, они очень недовольны вашим поведением…

– У вас же тут полно охраны, – с улыбкой говорит старший чеченец. – Разве они не смогут нас защитить?

– Как хотите, – машет рукой Второй. – Хотите, оставайтесь здесь…

Он уже подумал и решил, что это непринципиально – сразу все четверо войдут в комнату для переговоров или же они будут туда заходить партиями. Главное, что они оттуда не выйдут – Китаец уже на месте. Никому не позволено портить аукционы по продаже портативного ядерного устройства, которые устраивает Фирма. Даже если это устройство когда‑то было вашим. Было? Было, да сплыло. Что с возу упало, то пропало. Четыре сбоку, ваших нет. А также прочие юридические прецеденты, чтобы отправить чеченцев на тот свет. В конце концов, это мы нашли игрушку, которую вы посеяли. Это наш Левша наладил её. И мы имеем священное право срубить за неё столько бабок, сколько сможем.

Другой вопрос, что убить четырех чеченцев, имеющих крутые связи, и не огрести за это неприятностей – это тоже большое искусство.