|
Обсуждали эти опытные люди вопрос о том, могут ли быть на войне преступления или же само понятие «война» автоматически отменяет все моральные нормы, а стало быть, и преступать тогда нечего. Алексей не запомнил, чем закончился тот спор – скорее всего, как и все подобные споры, закончился он яростным матом и мыслью «правят нами какие‑то дегенераты». Алексей запомнил другое. Кто‑то из спорщиков сказал уже не про военных, а вообще про людей: «Если любого мужика после тридцати арестовать и посадить пожизненно без всяких объяснений, то в глубине души он будет знать, что посадили его за дело. Потому что невозможно жить и не преступать закон, не тот, так другой, не человеческий, так божеский». Другой добавил, что не только на войне невозможно остаться чистеньким. В бизнесе, например, нет ни одного человека, за которым не стояло бы такой сделки, при воспоминании о которой он не просыпался бы в холодном поту. Кого‑то кинул, кого‑то подставил, кому‑то долг не вернул, кого‑то разорил. Любого возьми за шкирку – и такого тебе порасскажут…
Алексей только что взял Дона Педро за шкирку, и теория получила практическое подтверждение. – Но вы же разумный человек, – сказал Дон Педро. – Я же по глазам вижу… – Вряд ли, – сказал Алексей. – Тут темно. – Я имею в виду, что мы можем договориться. Вы отрапортуете, что выполнили работу, а я… Я в долгу не останусь. – Не пойдёт, – сказал Алексей. – Может, это у вас в Москве принято всех кидать, а у нас – нет. Тем более что бумажник мертвецу всё равно не нужен, и в долгу вы уже не остались. Он медленно засунул руку за пазуху. – Что бумажник?! – всплеснул руками Дон Педро. – Там какая‑то мелочь! Я больше в десять раз заплачу! Вибрирующий голос не оставлял сомнений в том, что Дон Педро именно так и сделает. Ещё немного, и он встал бы на колени перед Алексеем. Ещё немного, и он будет готов на все. Алексей решил, что Дон Педро доведён до кондиции. Он только собрался изложить ему свои предложения, как со стороны улицы на пустырь с топотом влетел один из двоих молодых спутников Дона Педро. И у него в руке был пистолет – теперь уже без всяких сомнений.
Глава 14Бондарев: изумрудный берег
1
На эту большегрудую блондинку невозможно было не обратить внимание. Она энергично отплясывала в самом центре выложенной мрамором площадки, и с лица её не сходила белозубая улыбка – даже в те моменты, когда она, не выходя из стихии танца, отрицательно мотала головой на предложения протиснувшихся к ней через толпу мужчин. Таких моментов было немало, но результат непременно оказывался тот же самый – мужчина, пряча или не пряча на лице неудовольствие, отходил в сторону, а девушка продолжала двигаться в ритме, как будто больше ничего в жизни не умела и не хотела. Играл небольшой оркестрик из местных жителей – сардов, одетых в национальные костюмы. Звучало между тем нечто вполне танцевальное, и на площадке вовсю резвились не менее семидесяти человек, в основном туристы из близлежащих отелей. Чуть в стороне был накрыт длинный стол с напитками и фруктами, чтобы утомившиеся танцем туристы могли перевести дух и утолить жажду. Высокий черноусый мужчина в белых шортах и белой рубашке навыпуск предпочитал проводить время именно здесь, а не среди потных, толкающих друг друга локтями танцоров. Большегрудую блондинку он тоже приметил, но не сделал даже попытки к ней приблизиться – он насчитал уже восемь отвергнутых блондинкой мужчин, а его личное самолюбие не потерпело бы отказа. Поэтому он стоял у стола с бокалом местного белого вина (весьма среднего, на его вкус) и выбирал себе на ночь что‑нибудь попроще. В конце концов на Сардинию он прилетел, чтобы отдохнуть, а не для нервотрёпки. |
