Алексей только со второго раза сообразил, что бандитская харя – это он сам и есть.

– Бармен говорит, что, мол, с Данилы какие‑то долги будут взыскивать и что, мол, парень этот тут не один, так что сидите, ребята, и не чирикайте. Валера сразу скис, а я бармену так это шёпотом – что, замочат сейчас Данилу? Бармен говорит – хрен его знает. Раз это долг, то сначала надо бабки взять, а уже потом мочить. А я думаю – второго такого шанса уже не будет.

Надо помочь бандюгам с Данилой разобраться, а то ведь этот хитрожопый вывернется, наобещает с три короба и всех кинет. Сбегал к машине, взял ствол…

– Я думал, ты меня застрелить хочешь.

– А что ты мне плохого сделал? Денег я тебе не должен… Так ты точно не хочешь Данилу замочить? Подумай, а? Заплатить я тебе не могу, но у тебя же, наверное, есть какие‑то свои причины не любить этого пидора?

– У нас с ним дела, – уклончиво сказал Алексей.

– Ну вот закончишь дела, и кончай его, ладно? И вообще, поосторожнее с ним, он болтает много, а…

Предупреждение насчёт Дона Педро пришлось в самый раз – Алексей заторопился в «Орхидею», пока посредник не отважился на бегство.

– Если помощь какая нужна… – крикнул в спину Миша. – Вот, возьми визитку…

Алексей остановился и взял визитку. Михаил Розанов. Художник.

– Художник?!

– А что, не похоже? Я просто сегодня мольберт и банку с краской дома оставил, а в следующий раз обязательно на шею себе повешу, чтобы сомнений не было.

– Просто я никогда не видел живого художника.

– Только дохлых? Тоже неслабое зрелище. Ну так ты звони, если что…

– Обязательно, – сказал Алексей, пряча визитку в карман. Ещё немного – и он окончательно утратит способность удивляться чему‑либо.

3

У стойки бара Алексей остановился, достал бумажник Дона Педро, вытащил зелёную сотню и передал бармену. Тот принял купюру как должное и сообщил:

– Ваш Данила только что вышел из туалета и проследовал на улицу. Далеко убежать не мог. Вид у него бледноватый.

– Как положено.

– И ещё раз спасибо, что не убиваете наших постоянных посетителей, – бодро напутствовал Алексея бармен.

Дон Педро вроде бы никуда бежать не собирался. Он поджидал Алексея возле охраняемой стоянки и держал в руке мобильник.

– Вот, – сказал он, потрясая телефоном. – Дозвонился и даже договорился. Еле‑еле убедил их, что надо встретиться. Серьёзные люди, я же говорю…

– Ну так вы же для себя стараетесь, – напомнил Алексей. – Продлеваете жизнь, – он сел на заднее сиденье «Сааба», вытащил из‑за пазухи Мишин пистолет, выщелкнул обойму. Толстый блестящий патрон сверху гарантировал восемь возможностей прострелить Дону Педро голову. Алексей вставил обойму и убрал оружие.

– Они сами назначили место встречи, – говорил между тем Дон Педро. – Тут уж я ничего поделать не могу, как они сказали, так и будет…

Алексей тронул его за плечо, и Дон Педро осёкся на полуслове.

– Я очень надеюсь, – сказал Алексей, – что вы понимаете – если со мной что‑то случится, к вам пошлют другого человека. И он не будет разговоры разговаривать, сразу засадит пол‑обоймы в затылок. Или взорвёт этот «Сааб», когда вы с Валерой будете совершать романтическую поездку по московским улицам.