– А если не проснётся?

– Не будь пессимистом. Работай, и все у тебя получится.

– Ага, – сказал мужской голос, и Алексей на миг снова ощутил себя мячом, которым экскаваторы играют в футбол. Потом он вспомнил, что все это только сон.

3

Возможно, это было только продолжение прежнего сна, а возможно, что‑то новое. Голоса слышались откуда‑то сверху, нечёткие, смутные, будто бы накрытое одеялом радио передавало запись театрального спектакля. Сюжет казался Алексею странно знакомым.

– Так ты можешь объяснить, что это здесь за отбивная на полу валяется? – это сказал мужчина. Ответила женщина.

– У меня сегодня утром сломалась кофеварка. В результате – я всю дорогу полусонная, на автопилоте. Терпеть не могу, когда я полусонная.

– Теперь‑то ты взбодрилась?

– Немного.

– Хочешь ещё кофе или хочешь ещё немного попинать бедного мальчика?

– Этот бедный мальчик пристрелил Дона Педро.

– Кого?

– Данилу, посредника. Ты должен его помнить – такой жизнерадостный тип в парике. От него всегда хорошо пахло.

– Господи, ещё не хватало запоминать людей по запаху. И что, тот Данила был ценным кадром?

– Не слишком. И ещё он любил болтать.

– Ну так и хрен с ним – убили и убили. Люди постоянно убивают друг друга. Особенно из‑за денег.

– Мне кажется, этот парень – он все врёт. Он говорит, что Дон Педро был ему должен. Я не верю.

– Люди постоянно врут друг другу. А что касается Дона Педро, то потеря небольшая. Толку, сама говоришь, от него было немного. Так что не стоит переживать и устраивать разборки по полной программе.

– Но с Доном Педро я хотя бы знала, чего от него можно ожидать, а чего нет. А вот про этого мальчика я не знаю ровным счётом ничего. У него нет документов, про него никто ничего не знает. В гостинице сунул администратору сотню баксов вместо паспорта. Вещей в номере – ноль. Ни зубной щётки, ни даже пистолета.

– И ты из него так ничего и не выбила?

– Да, какой‑то он неразговорчивый. Обиделся, наверное.

– Ну тогда это не мальчик, а просто клад. Умеет держать язык за зубами, умеет убивать, умеет врать. Странно, что такой клад валяется у тебя на полу.

– А если этот клад нам подбросили добрые люди?

– Кто? Менты? ФСБ? Что подсказывает твоя знаменитая интуиция?

– Она ничего не подсказывает, потому что я ничего не понимаю. Он врёт, но я не понимаю зачем. Вряд ли он заслан ментами, и он совершенно точно не из ФСБ.

– Если ты ничего не добилась от него силой, добейся лаской.

– Это как в кино – злой полицейский и добрый полицейский? Кнут и пряник? Пряником придётся быть тебе, потому что я им быть просто не способна.

– Из‑за кофеварки?

– Из‑за общего строения организма.

– Ты преувеличиваешь. В глубине души ты добрая и пушистая.

– В глубине чего? Души? Какой души? Ты издеваешься, Харкевич?

– Как я могу, Морозова.

4

У крекеров был пресный вкус, а точнее, не было вообще никакого вкуса. Интересно, кто вообще покупает такую гадость? Или их специально покупают для недорогих гостей? Чтобы пока гость давится, можно было обмозговать важный вопрос – закопать этого гостя живьём или просто пустить пулю в затылок.

Тем не менее Алексей заставил себя проглотить ещё один крекер. Чай был получше, и там сверху даже плавало что‑то похожее на лимон.

– Вот и славно, – сказал человек по имени Аркадий Харкевич, доброжелательно улыбаясь.