Если какое-то чувство и станет причиной истребления человечества, так это любовь. Этот яд, которому плевать на обстоятельства, плевать на то, кто перед тобой.

Грин выкатил мотоцикл и теперь заботливо протирал его махровой тканью, которая не оставляет разводов и царапин. Нужно залить бензин, поменять колодки, прокачать тормоза, смазать цепь. Привести его в порядок. А еще, конечно, купить новый шлем и экипировку. И уехать на выходные куда-нибудь в Чехию, там есть несколько прекрасных мест, где можно в одиночестве отдохнуть и подумать.

Мотоцикл алел в свете солнечных лучей. Грин смотрел на него как на старого друга, которого оставил по дурацкой, нелепой случайности, по глупости. Аксель положил руку на бензобак и улыбнулся. Сигарета догорела, он отправил бычок в пепельницу, стянул с волос резинку и, выпрямившись, провел пальцами по прядям, разделяя их. Распрямил плечи.

Звук работающего мотора привлек внимание Грина. Из-за поворота появился мотоциклист в черной экипировке и на черном же мотоцикле. Здесь много таких. Гаражный кооператив — самое место для любителей быстрой езды. Аксель ожидал, что гость проедет мимо, направляясь к своему гаражу, но он остановился в двух шагах. Пнул ногой подножку и поставил мотоцикл. Потом потянулся к шлему. Грин следил за мотоциклистом как завороженный, отметив, что тот невысок и хрупок. Когда из-под шлема вывалились роскошные платиновые волосы, а открывшиеся глаза полыхнули лазурью, Аксель невольно улыбнулся.

— Не хотите прокатиться, детектив? — с улыбкой спросила Лорел, глядя на мужчину так, будто имела на него все права.

По спине пробежал холодок, но Акселя тут же бросило в жар. Грин вернул девушке улыбку.

— Почему бы и нет.

Эпилог

Николас Туттон

Три месяца спустя

Норель напряженно огляделась. Она хваталась за руку няни и не понимала, что происходит. Ник смотрел на ребенка, поражаясь, насколько уже в таком возрасте девочка похожа на мать. И на него. Анализ ДНК и вся последующая волокита должны были занять год, но неожиданно подключился отец. Пары звонков Эрика Туттона хватило, чтобы весь процесс оформления отцовства занял три месяца. Вмешательство Туттона-старшего Ника удивило. Но он не смог найти в себе сил, чтобы сказать «спасибо». Он понимал, что Эрик способен пожалеть о прошлых решениях.

Но страшнее было другое. Эрик оказался прав. Во всем. Он даже жену для сына выбрал правильно. А все, что делал Ник на протяжении жизни, — воевал с ним. Так тупо воевал, когда на самом деле хотел лишь одного — отцовской любви.

Но как бы там ни было, сегодня его дочь, Норель Тейн-Туттон, приехала домой.

Темные глаза девочки восторженно скользили по роскошному саду (Ник не хотел знать, сколько денег и времени в него вкладывала Лиза), потом остановились на отце.

— Мне сказали, ты — папа.

— Да.

— А почему ты не плиходил раньше?

Она выговаривала «р» так же смешно, как близнецы. Неужели Ник сам не выговаривал буквы в детстве? Он обернулся к дому. Близнецы и Лиза сидели на широком подоконнике окна на первом этаже и смотрели на них. Лиза улыбалась, близнецы хмурились, взбудораженные происходящим.

— Было много работы, но теперь я здесь. Хочешь, покажу тебе твою комнату?

Девочка сосредоточенно кивнула и посмотрела на няню. Та улыбнулась ей, будто бы подбадривая. Тогда Норель сделала несколько несмелых шагов и протянула Нику руку. Когда ручонка дочери сжала указательный палец, Ник едва не рухнул от нахлынувших чувств, на глаза навернулись слезы.

— Мила говолит, надо познакомиться с лодственниками.