Этот подход импонировал Полиэну и другим римлянам, которые восхищались греческим героем Одиссеем и считали его непревзойденным стратегом. Если противников признавали «варварами» или чужаками в культурном плане, их предполагаемая «нецивилизованная натура» долго служила оправданием применения морально сомнительного оружия и бесчеловечных тактических методов. И в других ситуациях – ведении священных войн или подавлении восстаний – тоже можно извинить применение оружия массового поражения, которое могло причинить вред как вражеским воинам, так и некомбатантам. Некоторые военачальники в отчаянии прибегали к яду, проигрывая войну или исчерпав остальные возможности при осаде. Угроза задействования ужасающего оружия могла посеять панику среди врагов и привести к их быстрой капитуляции. Существовали и такие безжалостные военачальники, которые вообще не задумывались об этичности тех или иных методов и вооружений, лишь бы одержать победу. А во многих культурах, знакомых грекам и римлянам, отравленные стрелы и засады были обычным способом ведения войны[67].

Хотя соблазнительно думать об Античности как о времени, свободном от биохимического оружия, на самом деле ужасный ящик Пандоры открыли тысячи лет назад. История биологического оружия в войнах берет начало в мифологии, в древних устных традициях, сохранивших память о подлинных событиях и идеях дописьменной эпохи. Хотя мифологические свидетельства опровергают взгляд на Античность как на время, когда о биологической войне и помыслить было нельзя, вместе с тем они показывают, что глубокие сомнения в этичности подобного оружия возникли при первом же его использовании.

Рассмотрев мифологическое изобретение отравленного оружия и обращение к нему в легендарной Троянской войне в главе 1, мы перейдем к реальному опыту работы с биологическим и химическим оружием в исторические времена. Древние авторы подробно описывают изготовление стрел, пропитанных змеиным ядом и растительными токсинами, а также их последующее применение (см. главу 2). Они рассказывают о первых зафиксированных случаях отравления запасов воды врага и заманивания его в опасную природную среду (см. главу 3). В главе 4 содержатся убедительные свидетельства ближневосточных, греческих, латинских и индийских источников о том, что чума и другие инфекционные заболевания могли распространять намеренно. Ядовитый мед, отравленное вино и тому подобные уловки уже долгое время служат секретным оружием, о чем говорится в главе 5. Глава 6 рассказывает о том, как на войну «вербовали» ядовитых существ, мелких и крупных животных. Химические зажигательные смеси, как выясняется, тоже имеют удивительно древнюю историю: глава 7 открывается описанием первых случаев применения ядовитых газов и древних вариантов напалма, а продолжается рассказом об изобретении греческого огня в VII в. н. э.

Управлять высвобожденными силами природы, превращенными в оружие, сложно, и, соответственно, история биохимического оружия полна рисков членовредительства, союзников, попавших под огонь по ошибке, побочных эффектов и непредвиденных последствий даже для будущих поколений, о чем говорится в послесловии к книге.

Поскольку неконвенциональное оружие дестабилизирует и имеет эффект неожиданности, стратегии его применения своеобразно развивались со временем. Однако нельзя не признать логичным, что те, кто решился пустить в ход биохимическое оружие, должны пожинать его плоды и тонуть в «водовороте непредусмотренных последствий»[68].